Ясуси Иноуэ - Три новеллы

— А сейчас я поведаю вам, господин Цугами, и тебе, Тасиро, историю моей жизни, — сказал Окабэ.

— Это очень интересно. Я давно хотел, чтобы вы рассказали, каким образом стали большим человеком, но все не решался попросить вас об этом! — воскликнул Тасиро.

Цугами с раздражением подумал, до чего же Тасиро раболепствует перед Окабэ. А тот поставил на стол стакан, который Тасиро поспешил наполнить, ненадолго прикрыл веками свои маленькие глазки, потом резко открыл их и заговорил:

— Большой человек Окабэ или маленький — значения не имеет. Скажу вам только, что все свои компании я создал уже после войны, создал их вот этими руками за год. Всего за один год! Вот что интересно!

Окабэ хрипло рассмеялся и продолжил свой рассказ. В октябре того года, когда окончилась война, его демобилизовали и он вернулся в Японию. Ему исполнилось уже сорок два года. Жены у него не было, детей тоже. Он занял три тысячи иен у женщины, с которой был близок лет десять назад, добрался до Кобе на грузовике фронтового приятеля, полмесяца проболтался там без дела, пока не заинтересовался продажей сельскохозяйственного инвентаря.

Узнав, что на заводе «Акэбоно» в Амадзаки начали производить новые рисорушки с электромотором, Окабэ решил раздобыть их побольше и, продавая крестьянам, урвать толику денег, которые в то время в изрядном количестве скопились в деревне. Он посетил директора завода, предъявив при этом визитную карточку, на которой значилось, что он директор-распорядитель Акционерной компании Акэбоно. Визитная карточка была, конечно, липовая. Он заказал ее накануне в одном из осакских универмагов. Но свою роль она сыграла. «Вот как? Значит, ваша компания тоже называется Акэбоно?» — удивились в дирекции и выписали ему сто рисорушек по три тысячи иен. Он мог получить их буквально на следующий день. С Окабэ не потребовали даже аванса. Теперь оставалось к завтрашнему дню каким-то путем достать триста тысяч иен.

— Как, вы думаете, я добыл эти триста тысяч? — осклабившись, спросил Окабэ. — Представьте, взял в долг у совершенно незнакомого человека, с которым до того даже не встречался ни разу.

Окабэ решил попытать счастья у Ямамото — бывшего депутата парламента от его префектуры, который разбогател на военных поставках. Окабэ был уверен, что заставит его раскошелиться. Покинув завод «Акэбоно», Окабэ сразу же направился к дому Ямамото в районе Микагэ. Встретившись с Ямамото, он, прибегая то к угрозам, то к уговорам, попытался сразу взять взаймы триста тысяч, но Ямамото наотрез отказал. Не помогла и ссылка на то, что они, мол, односельчане, выходцы из одной префектуры и должны помогать друг другу. В течение дня Окабэ трижды побывал у Ямамото, но тот был непреклонен. Тогда Окабэ сел на бетонную ступеньку у входа в дом Ямамото, решив устроить нечто вроде «сидячей забастовки». Внезапно его осенила блестящая идея: застраховать жизнь на триста тысяч, а страховой полис отдать в заклад Ямамото. Окабэ тут же направился в страховую компанию, которая временно разместилась в одном из уцелевших зданий в районе Ёдобаси. Но рабочий день кончился, и контора была закрыта. Тогда он узнал у дежурного адрес начальника отдела страхования жизни и поехал к нему домой в Суйта. Тот предложил ему зайти в офис на следующий день, но Окабэ это не устраивало. Наконец, всякими правдами и неправдами ему удалось, уплатив три тысячи иен, получить у начальника отдела временный страховой полис на триста тысяч. На последнем трамвае он помчался к Ямамото и попросил триста тысяч под залог своего страхового полиса.

— Вовремя меня осенила эта идея, — продолжал Окабэ. — Хотя, если подумать, такой страховой полис ломаного гроша не стоит. А все же он подействовал. Да, человек — удивительное существо. Ямамото решил: раз я фактически закладываю ему свою жизнь, значит, дело серьезное и меня в самом деле припекло. Он выдал мне под залог триста тысяч на месячный срок. С этого все и началось.

Цугами терялся в догадках, пытаясь понять, зачем понадобилось Окабэ рассказывать о своей жизни типичного мошенника и афериста, но потом, видимо, сам увлекся и слушал его с интересом.

— Все это очень занимательно, — признался Цугами, не покривив душой.

— Вот такой я человек. А сейчас у меня уже миллионов десять, а то и все двадцать… Ну теперь-то, господин Цугами, вы согласны взять меня в долю? — неожиданно заключил Окабэ.

Взгляды их встретились и, словно в поединке, вцепились друг в друга. Окабэ первым отвел глаза, не спеша закурил, снова повернулся к Цугами и посмотрел на него настойчиво и как бы оценивающе.

Окабэ сказал, что если совместная покупка быков Цугами почему-либо не устраивает, он мог бы взять на себя все расходы по их транспортировке и содержанию. Он готов также ассигновать средства на проведение самого зрелища, а всю прибыль уступить газете. Он говорил тихо но уверенно, словно заранее зная, что возражений не будет.

— Вы меня ставите в затруднительное положение, — ответил Цугами, дав Окабэ выговориться.

Хотя Окабэ казался Цугами несколько одиозной личностью и особого доверия не заслуживал, предложенные им условия были несомненно выгодны для газеты. И все же ему не понравился чересчур самоуверенный и цепкий взгляд маленьких глазок Окабэ.

— Позвольте уж нам самим довести дело до конца. Для меня ведь это первое предприятие, за которое я взялся, — ответил решительно Цугами.

Окабэ, держа в руках стакан с виски и вежливо кивая, выслушал ответ и сказал:

— Понимаю, понимаю. Очень жаль, но ничего не поделаешь. Затем он подлил виски в чашечку Цугами и со смехом добавил:

— Знаете, вы мне нравитесь. Честное слово! И дело это вам по плечу. Откровенно говоря, очень хорошо, что вы мне отказали. Я не в обиде.

Окабэ в самом деле, кажется, пришел в хорошее настроение — правда, трудно было понять, насколько искренне он говорил.

Когда Цугами и Тасиро вышли наружу, день уже клонился к вечеру и косые лучи неяркого зимнего солнца освещали сумрачные развалины.

— Напрасно вы отказались от выгодного предложения, — со вздохом сказал Тасиро.

— Напрасно? — переспросил Цугами, хотя подумал то же самое.

Подняв воротники, они зашагали рядом, но внезапно появившийся из-за поворота грузовик вынудил их отскочить на тротуар, и они невольно повернулись лицом друг к другу.

— Я не успел еще вам сообщить, что возникла одна сложность, — сказал Тасиро, виновато заглядывая Цугами в глаза.

Оказывается, для перевозки двадцати двух быков требовалось восемь вагонов, а сейчас из города В. ежедневно к товарным поездам прицепляют не более двух. Тасиро специально ездил в Хиросимское управление железных дорог, просил дополнительно прицепить несколько вагонов, но ему отказали, объяснив это жесткими лимитами на уголь, а также отсутствием вагонов. Цугами молча шел рядом, слушая Тасиро. Ему казалось, будто с океана мчится на него огромная волна, увенчанная шапкой пены, и никакими силами ее не одолеть.