Леонид Эгги - Островок ГУЛАГа
- Название:Островок ГУЛАГа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:культурно-издательское агентство «Скифь»
- Год:1993
- Город:Одесса
- ISBN:5-7707-26-26-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Леонид Эгги - Островок ГУЛАГа краткое содержание
«Репрессированные до рождения» – первая книга Леонида Эгги. Ее составили две повести – «Арест», «Островок ГУЛАГа» и рассказы. Все эти произведения как бы составляют единое повествование о трагической судьбе людей, родившихся и выросших в коммунистических концлагерях, т.е. детей ссыльных спецпереселенцев.
Появлению первого сборника Л.Эгги предшествовали публикации его повестей и рассказов в периодике, что вызвало большой интерес у читателей.
Факты и свидетельства, составившие основу настоящего сборника, являются лишь незначительной частью того большого материала, над которым работает сейчас автор.
Островок ГУЛАГа - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Замечаю, что моего отца и дядю Андрея, который едет с нами, в селе знают. Запомнили, должно быть, по прошлым сенокосам.
Останавливаемся у одной из изб. Спешиваемся. Ноги так затекли, что тяжело стоять. Располагаемся в тени пообедать. Местные жители собираются вокруг нас, чтобы обменяться новостями, и просто оказать уважение к приезжим. Но меня их разговоры мало волнуют. Я устал и чувствую, что начинаю засыпать. Надо мной подшучивают:
– Ай-яй-яй! Вот это казак. Половину пути не одолели, а он уже скис…
Это я-то скис? Ну, плохо же вы меня знаете! Да я сейчас встану и как побегу!… Дайте только минуточку посидеть. Вот открою глаза…
Но в том-то и дело, что глаза не открываются. Слышу: Булат рядом пофыркивает, обнюхивая мои карманы, как бы спрашивая: «про меня что, забыл?»
Не забыл, Булат, не забыл. Вынимаю из кармана присоленный кусочек хлеба. Конь с легким ржанием – благодарит что ли? – принимает дар. Губы у него теплые, мягкие. Хочется гладить их, даже целовать.
Отдых закончился, и мы снова на лошадях. Я спрашиваю у отца, в каком направлении ехать нам теперь, оказывается, совсем потерял ориентиры. Хорошо, хоть отец знает дорогу. Я командую Булату. «Вперед!» и прижимаю пятки к его бокам. Булат хитровато косится на меня: мол, что, хочешь галопом мчаться, покрасоваться? Хорошо, будет тебе галоп.
До чего же здорово! Только ветер в ушах свистит. Булат – умница, чутко слушается поводьев, другое дело, что наездник из меня никудышный.
Моя неопытность меня и подвела. Приготовился к повороту налево, а команду Булату отдал другую: направо. Булат, конечно, подчиняется, а в результате я вылетаю из седла. Хорошо, что упал на мох и ничего не сломал. А то бы еще и от отца влетело.
Ко мне подходит Булат, фыркая, тянется губами: то ли пожалеть хочет, то ли убедиться, что жив-здоров. А скорее»всего – высказать на своем лошадином языке все, что он думает о таких всадниках, как я.
Мне чудится в его фырканье упрек: «Что ж ты такой невнимательный?»
Да, Булат, признаю: невнимательный, но дело еще и в том, что с непривычки я сбил себе одно место. Болит оно и саднит. Вот и удирал от наших, чтобы потом немножко отдохнуть. Теперь пытаюсь забраться в седло, но ничего не получается, слишком высоко. Уж и не помню, сколько безуспешных попыток я сделал, прежде чем Булат решительно двинулся к сосняку. Я хватаю его за уздечку – но мне ли удержать могучую лошадь? Булат не слушает меня и упрямо идет вперед. Я повисаю на уздечке, тело мое волочится по земле, но конь упрямо продолжает идти. Потом вдруг резко останавливается.
Осматриваюсь, и вижу пенек. К нему-то и тащил меня Булат. Через секунду я уже в седле. К тому времени и наши подоспели. Я в непринужденной позе, делаю вид, что с нетерпением ожидаю их.
XXX
Когда после полудня проехали Усолку, дело мое стало совсем плохо. Сидеть нормально невозможно. Я и боком сажусь, встаю на стременах, но это приносит лишь минутное облегчение. А сказать кому-нибудь стыдно. Хорошо еще, что отец обратил внимание на мои гимнастические упражнения, велел остановиться и, сняв с лошади, успокоил: «Ничего, такое бывает у всех начинающих кавалеристов». Дал мне баночку с какой-то мазью, показал, как пользоваться ею и улыбнулся: «Ведь ты хотел быть кавалеристом, правда?»
Если честно, то я хотел быть и летчиком, и водолазом, и Колумбом, и ветеринаром… Но в эти минуты мне хотелось только одного: поскорее оказаться дома.
На место прибыли глубокой ночью. Я уснул сразу же, как только слез с Булата. Старшие занялись ужином, но меня будить не стали, пожалели.
За два дня построили навес. Взрослые, прикинули, как получше организовать работу. На третий день прибывает катер с баржой, ее надежно якорят и сгружают косилки, грабли, точильный станок. С косарями приехал мальчик, которого зовут Колей. Он чуть старше меня, позадиристей, но, поборовшись и договорившись о ничьей, мы довольно быстро поладили. Вместе разведали окрестности, пытались рыбачить. Забросив удочки, я пообещал Булату улов, какого ему не унести. Конь долго, терпеливо стоит позади меня, упираясь губами в мое плечо, и ждет. Увидев, что удача моя – три уклейки и два окунька (хотя я старательно плевал на червяка, чтобы клевало лучше), Булат потерял ко мне всякий интерес и отправился щипать траву. Видно, не очень-то удачные рыбаки.
Первые день-два у нас с Колей выходные. Вот подсохнет скошенная трава, тогда и нам приступать. Будем на конях возить волокуши к месту сбора сена. Здесь его будут укладывать в зароды, потом перевезут на конбазу. Оказывается, и я, и Коля оформлены как настоящие рабочие и нам будут платить зарплату. Не нам, конечно, нашим отцам. Но все равно – за нашу работу.
Как делают волокуши? Срубают две березки. Расклинив, связывают их, чтобы стволы заменили оглобли, их закрепляют хомутом. На волокуши наваливают сено, перехлестывают веревкой, чтобы не рассыпалось. Конец веревки привязывают у хомута к оглобле. Вот эту маленькую скирду и везешь к месту сбора.
Все поднимаются ни свет ни заря, и, пока не очень жарко, косят на конях, специальной косилкой. Через некоторое время запрягаем коней и мы с Колей. Булат у меня умница, понимает, что мне тяжело на цыпочках и с вытянутыми руками цеплять ему на шею хомут, сам всегда опускает голову, сам продевает ее в отверстие хомута и потом резко вскидывает вверх. Все, хомут на месте. Правда, когда надо засупонить его, на помощь приходит кто-нибудь из взрослых.
XXXI
Конец июля, начало августа. Самое страшное время началось: оводы, мошкара буквально не дают дышать, нападают на все живое. Отмахиваешься ветками, но их не убывает. У Булата оводами и мошкой облеплена грудь, живот, вся морда, особенно у глаз и ноздрей. Хвост его, как крылья мельницы, постоянно в движении. Чтобы облегчить его участь, я понатыкивал в хомут веток и привязал их к оглоблям. Да и сам тоже обмахиваю его. Время от времени конь оборачивается ко мне, как бы прося: «помоги, невтерпеж».
Тогда я быстро соскакиваю на землю, обтираю ему глаза, веткой смахиваю оводов и мошку с груди и живота. Он благодарно чмокает меня губами и мы продолжаем свою работу. Пока нет дождей дорога каждая минута.
Первые дней пять мы с Колей после работы сразу же от усталости заваливались спать, но потом втянулись, привыкли. Теперь уже подолгу сидим у костра, рассказывая друг другу разные истории.
Если спим на берегу, то ночью меня иногда будит Булат. Наверное, скучает. Как он находит меня среди многих закутавшихся с головой спящих, я не знаю, но убедился, что он никогда не ошибается. Сдергивает с меня одеяло, легонько прикусывает губами нос или ухо, и волей-неволей приходится, чтобы не разбудить остальных, подниматься. Оглаживаю его от гнуса, идем к мешкам с овсом, и я ему немного отсыпаю, пусть сил набирается. Что ни говори, а самые большие волокуши у него. Покормив коня, я шепчу ему: «Булат, ты сильный, быстрее отдыхаешь, а я устал и спать хочу. Поэтому больше не буди». Коню становится жаль меня, и пару ночей не тревожит. Но потом все возвращается на круги своя.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: