Александр Кузнецов - Два пера горной индейки

— Нет. Я спала. А где Толик?

Котлов подошел к окну и убедился в том, что его можно открыть и вылезти через него на улицу. Хотя для этого пришлось бы извиваться змеей.

— Вопросы буду задавать я, — отрезал он. — Сейчас в вашем присутствии мы произведем здесь обыск.

Андрей начал перебирать связку ключей Хударова и выбрал два из них, похожих друг на друга сложной конфигурацией. Он подошел с ними к сейфу и без труда открыл сначала дверцу сейфа, а затем отделение в верхней его половине. Мы молча наблюдали, как Котлов выкладывал из сейфа на стол пачки денег, блоки сигарет «Мальборо», две коробки с креплениями «Соломон», бутылку французского коньяка...

— Вот это уже совсем интересно, — проговорил Андрей, кладя на стол пачку табака, коробку с папиросными гильзами и приспособление для набивки папирос.

Он вынул из дальнего угла сейфа две цилиндрические банки из-под кофе и подцепил ключом крышку одной из них.

— А вот и травка! Анаша. — Он протянул банку Юре.

Тот заглянул в нее, понюхал и сказал:

— Вот как она пахнет... дикая конопля.

Понюхал и я. Пахло резко и ни на что не похоже. Пожалуй, этот запах ни с чем не спутаешь.

И тут мы услышали, как Котлов смачно крякнул:

— Н-н-н-да...

Андрей держал в руках тот самый несессер, который мы с ним видели в верхнем баре. Хударов хотел передать его Абдулле, но тот не взял. «Вот они и драгоценности», — подумал я. Андрей положил несессер на стол и раскрыл его. В нем лежали пачки стодолларовых банкнот США. Наш детектив сел их считать. Мы стояли и смотрели на него молча и, надо сказать, не без изумления. Никто из нас такого не видел.

— Десять тысяч, — закончил подсчет Котлов, — десять тысяч долларов.

Найденные в сейфе советские деньги Котлов поручил пересчитать мне вместе с Ольгой. Их оказалось одна тысяча четыреста двадцать шесть рублей. Пока мы считали, Котлов продолжал сантиметр за сантиметром осматривать комнату. Но больше ничего интересного не нашел. Составив протокол обыска, он сложил все обратно в сейф и запер его. Но, подумав, вновь открыл, достал несессер, завернул доллары в газету, а его взял с собой. Протокол Андрей дал подписать и девушке как свидетельнице.

— Сидите здесь и никому не открывайте, кроме меня, понимаете? Это может быть опасным, — сказал он девушке.

— А Толику? — спросила девица.

— Разве только Толику, — последовал ответ.

Светало. Небо очистилось от облаков, но еще не набрало утренней синевы, было блекло-голубым. Сильно подмораживало, снег немного осел, сделался более плотным и леденистым.

— Сначала, как всегда, общий осмотр, — командовал Котлов, — пока ничего не трогаем.

— Да чего тут, Андрей Петрович! Что тут осматривать? — не выдержал я. — Вот, пожалуйста! — Я указал рукой на снег возле стены котельной. Он был выровнен, и на нем видны были следы в виде заледеневших уже полосок.

Открыли котельную, взяли две лопаты, и мы с Юрой начали отбрасывать снег у стены. Почти у самой земли обнаружили пистолет.

Осмотрев его через лупу, Котлов сказал:

— Отпечатков пальцев на металле уже не выявить. Пистолет Коровина, «ТОЗ», калибр 6,35.

— Вот это да! — восхитился Юра. — Вот это работа! Пистолет Коровина, калибр 6,35. Все точно!

Котлов не возражал. Самодовольная улыбка не сходила с его губ. Но тем не менее он сказал:

— Я думаю, нам надо пойти выпить крепкого чаю и поразмышлять.

— «Чисто английское убийство», — пытался я пошутить, когда мы поднимались по пустынной лестнице на второй этаж.

Юра горячо возразил:

— Черта с два! Насколько я помню, там все действующие лица приехали на автомобилях и уехали на них. И дорогу бульдозерами не чистили. Там снегом присыпало лишь цветники и газоны, а растаял он через два дня. У нас до июня будет лежать.

— И вертолетов не было, — сказал Котлов. Когда мы вошли в комнату, он спросил: — Как вы думаете, погода будет? Вертолет прилетит?

— Должна быть, — ответил Юра. — Дополнительная связь через час.

Я понимал, что дожидаться опергруппы и сидеть сложа руки Котлов не станет. Видимо, у него был уже какой-то план, но он о нем не говорил. Я поставил на плитку чайник и спросил:

— Ну, что теперь?

— Как только народ проснется, я осмотрю все окна первого этажа, — ответил он.

Хоть меня и не спрашивали, я все же решил высказаться:

— Не поискать ли того, кто привез валюту? Того, кто передал Толику несессер для Абдуллы. Возможно, он и убил Толика. Ведь от Хударова вы бы пришли к нему. И он одним махом отрезал нам этот путь, не пожалел десяти тысяч долларов.

— Просто так убивают только маньяки, — недовольно проворчал Котлов. — Ясно, что здесь должен быть мотив. Возможно, если бы я вышел через Хударова на убийцу, то обнаружил бы за ним кое-что покрупнее... Скорее всего, группу. А группа беспощадна, предателей или свидетелей не оставляет в живых. Но могли ведь убить и просто из-за денег. Меня интересуют факты, а не предположения. Поэтому сразу после завтрака я займусь окнами первого этажа.

— Давайте все-таки посмотрим, кто приехал одновременно с вами или чуть раньше, — стоял я на своем.

— Голубев когда приехал? — спросил Котлов.

— Этот давно. Недели две назад. Жил в общем номере, пока ждал свою цацу.

— Кораблевы?

— Дней пять-шесть назад.

Заклинился он на Шамиле, Голубеве и Кораблеве. Юра предложил объявить об убийстве по радио и попросить всех, кто может что-нибудь сообщить по этому поводу, явиться к нам. Но Котлов отверг предложение Юры: кино кончилось без двадцати десять, обещанных старшим инструктором танцев в фойе не было, ибо оказалась неисправной радиоаппаратура. Лыжники разошлись по своим комнатам уже к десяти часам, даже раньше, из гостиницы никого не выпускали. Вряд ли то-то мог что-нибудь видеть. Послушать нас Котлов послушал, а действовать стал по-своему. Вызвал опять одного Кораблева, без Лены. Пришлось его разбудить до завтрака.

— В прошлый раз вы показали, Николай Алексеевич, — сказал Андрей, — что незнакомы с Абдуллой Бабаевым и не бывали у него в коттедже. Правильно я вас понял?

— Да, — отвечал Кораблев.

— Вы говорите неправду, Кораблев. А ведь я вас предупреждал об ответственности за дачу ложных показаний. Что заставило вас врать?

Кораблев смутился и стал вилять:

— Я думал, вы про этот год говорите. В этом году я действительно не был у Абдуллы.

— Бросьте, Кораблев, вы прекрасно знаете, о чем я говорил. Я вас еще раз спрашиваю: что заставило вас говорить заведомую неправду?!

Коля опустил голову.

— Жена, — с трудом проговорил он. — Она не должна знать. И я вас прошу, Андрей Петрович...

— Кто там был? Что за люди? Чем занимались? — игнорировал Андрей последние слова Кораблева.

— Приезжие люди, я их не знаю. Много пили, пели...