Эмиль Брагинский - Берегись автомобиля

– Ты всегда возвращаешься из своих командировок взвинченный, – заметила мама. – Успокой свои нервы. Пойди в тир и постреляй в цель!

– Пожалуй, сегодня я промахнусь! – сказал Деточкин.

Он чувствовал себя скорее мишенью, нежели стрелком.

Весь воскресный день он потратил на мучительные размышления: идти вечером на репетицию или избегнуть встречи с Максимом?

«Подозревает меня следователь или он заходил как товарищ по сцене?» Деточкин не мог перенести проклятой неизвестности и мужественно отправился во Дворец ставить точки над «i».

Когда Юрий Иванович объявился в зрительном зале, режиссер учинил ему скандал. Постановщик орал, что Деточкин подводит всю команду, что предстоит решающая игра, то бишь премьера, и что он переведет его в дублирующий состав! В заключение режиссер сунул ему в руку длинную шпагу и погнал на сцену биться с первым попавшимся.

Когда пришел Максим, режиссер заодно намылил шею и ему. Максим тоже получил оружие и был послан на сцену схватиться с Деточкиным, как и полагалось по сюжету.

Так они и встретились, со шпагами в руках.

– Защищайтесь, сударь! – угрожающе сказал Максим. Впервые в жизни он приступил к допросу на освещенной сцене и в берете с пером.

– К вашим услугам! – в тон ответил Деточкин, пытаясь прочесть на лице Максима свою судьбу.

Следователь был непроницаем. Он стал в позицию и почувствовал, как во внутреннем кармане прошелестело постановление об аресте.

Деточкин тоже принял позицию.

Шпаги их скрестились!

– Я имею честь напасть на вас! – жестко сказал Максим. – Где вы пропадали?

– Черт возьми! – крикнул Деточкин, скрывая волнение. Он не знал, что следователь был в Госстрахе, и допустил промах: – Я ездил в командировку!

В пылу сражения участники не замечали, что разыгрывают сцену скорее по Дюма, чем по Шекспиру. Режиссер не мог прийти в себя от изумления.

– Как здоровье любимого племянника? – безжалостно спросил следователь, делая свой главный выпад.

– Какого племянника? – бессмысленно запирался Юрий Иванович.

– А волчий капкан? А больная нога? А сигареты «Друг»? – наносил удар за ударом Максим.

Точка над «i» была поставлена, и не одна!

Юрий Иванович осознал, что попался. У него помутилось в глазах. Подберезовиков понял, что пора переходить к следующему акту пьесы, где главным действующим лицом станет вышеупомянутое постановление.

– Прекратите отсебятину! – закричал из зала взбешенный режиссер. – Во времена Шекспира не было сигарет «Друг». И потом, почему вы перешли на прозу?

Деточкин, продолжавший по инерции размахивать оружием, с перепугу хватил противника по голове. Бедный Максим сразу же рухнул как подкошенный.

– Шпаги в ножны, господа, шпаги в ножны! – неожиданно для самого себя приказал режиссер, ставивший сцену дуэли и не по Дюма, и не по Шекспиру, а по модной в нынешнем футболе бразильской схеме 4 – 2 – 4.

Режиссер кинулся к Подберезовикову и убедился, что тот жив. Вместе с Деточкиным, который шептал оправдательные слова, они подняли тело с пола и отнесли на диван. Максим скоро пришел в себя. Успокоенный режиссер оставил противников наедине. Юрий Иванович положил на лоб следователю мокрую тряпку.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Деточкин, участливо заглядывая в глаза своей жертве.

– Вашими заботами! – с иронией ответил Максим.

Деточкин возложил ему на лоб новую холодную повязку.

– Именно вас я никак не хотел ударить, даже нечаянно!

– Да, это мне понятно! – поверженному был не чужд сарказм.

– Ничего вы не понимаете! – с горечью вырвалось у Деточкина.

Подберезовиков внутренне согласился с ним. Он действительно еще не все понимал. Совесть не позволяла ему пустить в ход постановление об аресте, пока он не доберется до самой сути: что же толкнуло Деточкина на скользкий путь? Следователь настойчиво подавлял в себе теплые чувства, которые, несмотря ни на что, вызывал в нем неуклюжий, чуточку смешной Деточкин. Подберезовиков сбросил со лба повязку и встал.

– Нам надо поговорить!

Деточкин печально кивнул:

– Надо!

Они вышли на улицу и шли рядом, как магнитом притянутые друг к другу.

Оба не отваживались начать решающий разговор.

Они проходили мимо «Пивного зала».

– Зайдем! – нарушил молчание преступник.

– Зайдем! – печально согласился следователь.

«Пивной зал» был похож на баню – дикая жара, стены из белого кафеля и столы из мраморной крошки. Густой табачный дым вполне заменял клубы пара, пивная пена – мыльную, пиво лилось как вода, и, действительно, воды в нем хватало, но особенно дополнял сходство глухой гомон голосов.

При входе в «Пивной зал» посетители инстинктивно оглядывались, ища глазами шайку. Шайка здесь тоже была – ее возглавлял Филипп Картузов.

Подберезовиков и Деточкин отыскали свободный столик, заказали пива и раков. Не прошло и минуты, как им подали. Картузов требовал от официанток гоночного обслуживания. Клиенту не давали опомниться. Заказы выполнялись мгновенно. Это приводило неизбалованного едока в отличное расположение духа. Он вливал в себя разбавленное пиво и радовался.

Время от времени в зале появлялся Филипп, важный и недоступный. Он хозяйским оком окидывал баню. Убедившись, что предприятие работает на всю катушку, методично наматывая для него золотые ниточки, Филипп величественно удалялся.

Деточкин и Подберезовиков не замечали окружающей среды. Они не сводили глаз друг с друга. Все остальное было для них как бы не в фокусе.

– Откуда ты такой взялся? – допытывался Максим. – Мама у тебя хорошая, про паровоз поет... – Тут он окинул Юрия Ивановича подозрительным взглядом. – Простите, а вы не псих?

– Нет, у меня справка есть...

– Артист! Хороший артист! Я всегда говорил: настоящий жулик, как правило, настоящий артист! А человек вы осмотрительный, – продолжал Подберезовиков, – крали только у тех, кого вы считали жуликами. Я об этом давно догадался.

Деточкин не стал возражать.

– Вы надеялись, что это послужит на суде смягчающим обстоятельством. Возможно, вам скинут годик со срока...

Деточкин застенчиво молчал.

– Как вы докатились до этого? – выспрашивал Подберезовиков. – Ну объясните же мне!

– Ладно, – нарушил молчание припертый к стене Деточкин. – Я расскажу вам, как все это началось...

И Юрий Иванович поведал Максиму, как сразу после больницы пошел работать в гараж при торговой базе. В этом государственном учреждении процветала частная инициатива, и Юрию Ивановичу это не понравилось. Воспитанный мамой в любви к справедливости, он восстал! Но сплоченная компания дельцов своевременно выгнала его, «как не справившегося с работой». Деточкин озлобился. Он остался на мели. Ему срочно нужно было подработать. Он взялся перегнать только что купленную машину в другой город. Перегнать, а не угнать! В пути хозяева разоткровенничались, и Деточкин сообразил, что везет таких же расхитителей народного добра, с какими он общался на торговой базе. Один был крупный «специалист» по стройматериалам – вагонами крал. Его приятель ведал путевками – и тоже недурно жил. Юрий Иванович не выдержал. Он как бы нечаянно заглушил мотор, велел своим пассажирам выйти на шоссе и толкать «Волгу» сзади, пока она не заведется. Частники вылезли и стали усердно толкать. Они хорошо толкали, «Волга» завелась, и Юрий Иванович уехал, оставив жуликов на дороге.