Эмиль Брагинский - Берегись автомобиля

– Я слышал эту легенду, но не знал, что она про вас, – сказал Максим.

– Про меня, – согласился легендарный Деточкин.

– Сколько вы всего продали автомобилей? – официально допрашивал Подберезовиков.

– Четыре!

– Допустим, четыре! – Следователь быстро считал в уме. – Это в старых деньгах выходит почти четверть миллиона.

Деточкин молчал.

– Приличные деньги! – допекал его Максим.

Деточкин молчал.

– Где вы прячете свой капитал?

На этот вопрос следователя нельзя было не ответить, и Деточкин показал на свой портфель.

– Здесь!

Портфель беспечно лежал на свободном стуле. Максим не поверил своей удаче. Он нашел не только преступника, но и деньги. Подберезовиков непроизвольно потянулся к вещественному доказательству. Деточкин сочувственно улыбнулся. Максим тотчас отдернул руку.

В этот момент к их столику степенно приблизился Филипп Картузов. В один из своих царских выходов он увидел следователя и теперь радушно приветствовал его:

– Здравствуйте! Что же вы мне ничего не сказали? Прошу вас вместе с другом перейти в отдельный кабинет!

– Спасибо, только незачем... – отказался Максим и, не упуская портфель из виду, отхлебнул пива.

Увидев, что следователь пьет не то пиво, Филипп проворно выхватил у него кружку и приказал:

– Раечка и Лидочка!

Понятливые официантки налетели на столик и с ловкостью завзятых грабительниц отняли у знатных гостей и пиво и раков. Максим все время следил, чтоб в суматохе не исчез портфель с богатством.

– Сейчас подадут свежее пиво. Только что завезли! – объявил толстяк. – И раков заменят.

– Их только что поймали? – ехидно спросил Деточкин. При виде благоденствующего врага он взъерепенился.

– Ваш друг – шутник! – невозмутимо сказал Картузов, мучительно вспоминая, где он встречал Деточкина. Образ страхового агента слабо отпечатался в его памяти.

Раечка и Лидочка принесли первоклассное пиво и отборных членистоногих.

– Кушайте на здоровье! – Филипп поборол желание осведомиться о своей машине и скрылся в табачном дыму.

– Идем отсюда! – предложил Максим, не притрагиваясь к продукции отличного качества.

– Уйти от такой вкусноты? – всполошился Деточкин. – Да ни за что! Вряд ли в тюрьме меня будут так угощать!

А Филипп Картузов вернулся к себе в директорский кабинет и опустился в кресло, по-бабьи подперев голову пухлой рукой.

«Зачем ко мне пожаловал следователь? – медленно, в меру способностей, отпущенных ему природой, размышлял Филипп. – Не такой он парень, этот Подберезовиков, чтобы без дела таскаться по кабакам».

Максим и Юрий Иванович молча сидели друг против друга. Пауза была тягостной. Максиму хотелось раскрыть портфель, но он разумно полагал, что бар – неподходящее место для демонстрации таких денег.

Деточкин превосходно понимал Максима. Он не хотел его больше мучить.

Юрий Иванович взял портфель на колени и стал расстегивать. Подберезовиков напряженно следил за каждым движением Деточкина. Тот выволок наружу аккуратную стопку бумаг и, смущаясь, положил ее на стол.

– Что это? – не понимал Максим.

– Документы, квитанции... – запинался Деточкин.

– Что еще за квитанции? – недоумевал Максим, которому вместо денег всучивали какие-то бумажки. Он с раздражением взял документы и стал их листать. Вдруг он покраснел. То, что он прочел, было посильнее, чем удар шпагой. Максиму стало нестерпимо стыдно за то, что он плохо думал о Деточкине.

Он прочел в этих квитанциях, что Юрий Иванович Деточкин переводил вырученные от продажи ворованных машин деньги в детский дом города Метельска на подарки ребятишкам!

– А сколько денег вы оставляли себе? – подавленно спросил Максим.

– Ничего не оставлял. Только на проезд и командировочные...

Да, дорогой зритель! Деточкин не брал себе денег! Он хоть и вор, но бескорыстный, честнейший человек! А переводил он деньги в Метельск потому, что в военные годы, когда мама ушла в ополчение, Юра воспитывался именно в этом детском доме.

В кабинет Картузова вбежала Раечка.

– Они разложили на столе бухгалтерские документы!

Сомнения покинули Филиппа. Он понял, что это – ревизия!

И тогда Картузов решил притупить бдительность следователя. В титанической борьбе с контролерами он применял адскую смесь собственноручного изобретения. На вкус это варево не отличалось от пива, но зато успешно приводило ревизора в состояние, именуемое далее в протоколах как «крайняя степень опьянения».

– Смесь номер один? – спросила умненькая Раечка, правильно оценив молчание своего заведующего.

– Соображаешь! – одобрил Филипп.

Официантка, окрыленная похвалой, галопом доставила гостям зашифрованный напиток.

Максиму и Деточкину было грустно. Оба понимали, что на них свалилась беда, и не знали, как быть.

Максим вдруг ощутил с предельной ясностью, что не сможет пустить в ход постановление об аресте!

Деточкин подумал: поймет ли мама и как ко всему отнесется Люба? В маме он был уверен – она поймет! Деточкин хотел увидеть Любу немедленно и сказать ей, что он опять попался в капкан! Но этот капкан пилой не перепилишь! А Максим думал, под какую спасительную статью подвести Деточкина, и с тоской признавался себе, что нужной статьи нет!

– Первую машину я не продавал, – сказал Деточкин, надеясь хоть этим как-то утешить товарища. – Я ее в Курске у милиции оставил. Приклеил к ветровому стеклу подробную объяснительную записку, а сам ушел на вокзал и вернулся в Москву.

Теперь молчал Подберезовиков.

– А со второй машиной, – продолжал давать чистосердечные показания Юрий Иванович, – несправедливость вышла. Я ее подогнал к милиции и тоже оставил записку, что это – машина жулика. А ее вернули владельцу. Тогда я и решил продавать...

Они молча сидели друг против друга, отхлебывая смесь № 1. Средневековая хитрость Филиппа Толстого удалась на славу. Максим вдруг понял, что нет для него человека роднее, чем Деточкин. А у Деточкина напрочь отказали сдерживающие центры.

– Я тебя люблю! – объяснил Максим. – Смотри, что я сейчас для тебя сделаю!

– Что? – живо заинтересовался Юрий Иванович.

Подберезовиков достал из кармана пресловутое постановление и показал Деточкину.

Деточкин его внимательно изучил – он впервые в жизни держал в руках столь ценную бумагу.

– А теперь верни ее мне, – велел Максим.

Юрий Иванович послушно вернул документ.

– А сейчас я ее порву! – торжественно заявил следователь. – Гляди!

– Не смей! – Деточкин кинулся на Максима. – Тебе попадет! Завязалась небольшая потасовка. С большим трудом преступник одолел следователя, вырвал у него приказ о собственном аресте и спрятал к себе в карман.

– Ладно! – Максим был настроен благодушно. – Дарю его тебе на память!