Дора Карельштейн - Дурочка

Он когда-то женился на ней по выбору своей матери, в силу, как они думали порядочности, которая оказалась ханжеской инфантильностью.

Когда моя дочка подросла до 14-15 лет, то дед любил рассказывать ей (как воспитательные мероприятия) сногсшибательные сказочки о том, как он пытался пробраться на ночь к бабушке, но! – дед торжественно поднимал палец – бабушка его, якобы, не пускала!!

Поэтому он на ней женился!

Бессердечному красавцу и в голову не приходило, что мужчину можно пустить именно потому, что его любят, и не пустить именно потому, что хотят женить на себе, ничего не испытывая.

Когда последнее оказалось действительностью, красавец был далёк от того, чтобы понять это и закупал домой продукты в диких количествах, обедал в ресторанах, урывал запретных половых плодов со случайных «древ наслаждения» где удавалось.

Условия для этого у него были великолепные.

После войны дед работал в доме отдыха и санатории фотографом.

«Неотразимый мужчина», обвешанный фотоаппаратами, оснащённый обаятельной улыбкой и набором готовых фраз с заготовленным юмором, с дорогими конфетами в карманах и полным бумажником денег, которые он, кстати, больше демонстрировал, чем тратил.

Он появлялся в таком виде в столовой с дежурной улыбкой и стандартной шуткой, объявлял о предстоящей экскурсии и предлагал «сниматься».

Приехавшие в санаторий в надежде развлечься женщины, млели…и дед по очереди водил их в свою затемнённую для проявления фотографий, лабораторию.

После быстрого приведения в исполнение полового акта, беспардонный исполнитель наглухо терял интерес к партнёрше и даже имён не запоминал.

И никто, глядя на него, не мог предположить, что за такой внешностью скрывается такой примитив.

Неспособный к обобщениям и перспективному взгляду в будущее, дед всю жизнь, имея деньги, не хотел позаботиться приобрести кооперативную квартиру, а продержал семью в той самой, своей первой коммунальной комнате со следующими размерами:

3 м в ширину, 4 м в длину, 4 м в высоту – 12 квадратных метров (если считать площадь для размещения), или 48 кубических метра (если считать по количеству воздуха для дыхания).

Комната была на последнем этаже, под крышей и поэтому во второй половине дня накалялась южным Киевским солнцем до 30 градусов.

Только к концу жизни Лейка нашла знакомых, которые помогли ей стать владелицей двухкомнатного кооперативного «дворца», а дед согласился его оплатить, после чего гордился им не меньше Лейки и войдя во вкус построил также кооперативный гараж, который довершил его счастье, потому, что отныне он заполучил круг общения, своего рода клуб по интересам.

Дед – это типичный представитель класса ветеранов, созданного и привилегированного Брежневской маразматической эпохой правления.

Наиболее достойные представители армии победителей были угроблены Сталиным в лагерях и тюрьмах, большинство тех, что избежали такой доли, умерли не дождавшись привилегий, та небольшая часть, которая осталась успели состариться.

Они получили общий штамп ветеран и на них посыпались привилегии: одинаковые медали-игрушки ко всем праздникам, остатки с барского номенклатурного стола, именуемые заказами для ветеранов, возможность обвешать грудь медалями и требовать в очередях, состоящих в основном из уставших, раздражённых женщин, расступиться и дать им дорогу, чтобы получать что-нибудь без очереди.

Обычно очереди немедленно делились на две группы: – за и против ветеранов.

Выяснение отношений нередко кончалось потасовкой.

Следующая ветеранская привилегия заключалась в том, что для них устраивали возможность выступать в роли оратора в школах, детских садах и рабочих коллективах.

Не всем старцам это было под силу, они успокаивали себя валерианой, поддерживали корвалолом или спасались валидолом, чтобы на утро предстать в торжественной обстановке и попытаться что-нибудь выудить из задубевших мозгов: разрозненные воспоминания каких-то боёв или что-нибудь, из прочитанного в газетах.

Школьники или представители других коллективов вежливо тихо и незаметно занимались своими делами, посматривали на часы и радостно – дружно хлопали в ладоши, когда старческий рассказ, наконец, кончался.

Надо было видеть, как наш дед входил в общественный транспорт, усвоив, что ему, как ветерану, должны уступать место.

Моложавый, стройный красавец, сохранивший военную выправку, с ослепительной, белозубой улыбкой, одетый в тёмно-синий дорогой костюм, с орденскими планками на груди, он уверенно подходил к любой женщине и нагло заявлял: « Уступите место ветерану!»

Потом галантно поворачивался ко мне «молодой, красивой» и говорил:

«садись!». Автобус «пылал» сдерживаемой яростью, чего дед, конечно, не замечал и продолжал ослепительно улыбаться, специально «одеваемой» для посторонних улыбкой.

При попытке объяснить ему, что это, мягко говоря, нехорошо, дед красиво поднимал одну бровь, делал удивлённое лицо… и не было в мире такого красноречия, которое могло бы пробиться через эту дремучую красоту!

Меня СОВЕСТЬ мучает! Грызут угрызения СОВЕСТИ за недоброе описание многих субъектов и событий!

Приходится выбирать между НЕКРАСИВОЙ ПРАВДОЙ и КРАСИВЫМ ХУДОЖЕСТВЕННЫМ ВРАНЬЁМ, владеть которым не всем дано.

Для этого надо иметь и не пожалеть угробить ТАЛАНТ.

ПРАВДУ нельзя украшать, иначе она перестанет быть ПРАВДОЙ.

Но чтобы ВРАНЬЁ было КРАСИВЫМ его надо сделать ХУДОЖЕСТВЕННЫМ, убедительным и правдоподобным.

Для этого надо иметь и пожертвовать ТАЛАНТОМ.

Однако не лишено ВЫГОДЫ.

КРАСИВОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРАНЬЁ охотно читается, хорошо оплачивается и не доставляет хлопот.

Оно обладает парадоксальным свойством укореняться.

Проходит ВРЕМЯ, сменяются поколения, и КРАСИВОЕ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРАНЬЁ воспринимается как ПРАВДА.

Оно становится ОБРАЗЦОМ ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ.

А НЕКРАСИВАЯ НЕПРИКРАШЕННАЯ ПРАВДА со временем умирает.

Плохое свойственно забывать.

Прошлое вспоминается с НОСТАЛЬГИЕЙ.

Новые поколения подражают КРАСИВОЙ НЕПРАВДЕ!

Не меняется МИР.

ПО ПУТИ НА ТОТ СВЕТ И ОБРАТНО.

Моя свадьба состоялась 14 апреля и ровно ничего не изменила в моей жизни, разве что оставила первый осадок и снизила мой счастливый полёт поближе к земле.

Но я ещё летала и не могла поверить, что это я – такая счастливая.

Однако что-то со мной стало происходить. Я чувствовала себя плохо.

Однажды, на первомайские праздники, Костя отсутствовал, а я ночевала теперь уже не у любовника, а у законного мужа (Подумать только!).

Внезапно, на высшей точке любви, вернее секса, я почувствовала резкую боль!