Эмиль Брагинский - Московские каникулы

Лучана перехватила настойчивый Гришин взгляд:

– Ты бросил меня на улице одну, и я, назло тебе, потрясающе провела время, зато здесь Дуся выиграла у меня брюки, и туфли тоже! Что ты так смотришь? Разве у меня кривые ноги?

– У тебя призовые ноги! Их можно показывать на выставке отдельно от всего остального. У тебя длинные ноги, не толстые и не тонкие, именно такие, какие нужны белому человеку, и черному тоже, и желтому. А твой пролетарский жилетик мне определенно нравится. Он снимает наше социальное неравенство! – Гриша пришел в превосходное расположение духа. Гриша нагнулся к креслу, где лежал Дусин выигрыш, рывком схватил брюки и туфли.

– Это мое! – нарочито заныла Дуся. – Я это выиграла!

– Пошли домой! – Гриша позволил себе обнять Лучану за плечи. – Надо отметить то обстоятельство, что ты не забыла мой адрес!

Лучане оставалось согласиться:

– Да, у меня прекрасная память на адреса!

Дуся оживилась:

– И меня приглашают на тусовку?

Ответ Гриши был лаконичным:

– Нет!

Дуся пригорюнилась:

– Так предают старых друзей ради каких-то длинных ног! Ноги важнее дружбы, где твоя совесть, Григорий! – Но ее слов гости уже не слышали. Они перешли в Гришино жилье, и Лучана завалилась на постель, Сюрприз тотчас нырнул к ней в ноги.

– Странно устроен мир, мне кажется, что я давно живу в твоей комнате, и мне хорошо!

– Сейчас это твоя комната! – уточнил Гриша.

– Боишься, что я не отдам сто долларов? – сощурила глаза Лучана, а Гриша вспылил:

– Прибью!

– Все, не буду… Буду отчитываться. Значит, ты бросил меня одну, сначала у меня от тоски крыша поехала, потом обратно приехала, потом мы с Сюрпризом нашли ларек, где продавали хот-доги, мы наелись хот-догов…

– Нет, это так здорово, что ты здесь! – вырвалось у Гриши. – Знаешь, я весь издергался, как ты там одна блуждаешь, у меня от переживаний даже случился инсульт, и врач дал мне бюллетень.

– Если ты думаешь, что я стану за тобой ухаживать, – то предупреждаю: я не сиделка! Это ты за мной ухаживай! А инсульт – это по-итальянски оскорбление. С меня хватает, что муж все время лечится и я с головы до ног в его разноцветных таблетках!

– У тебя есть муж? Я надеялся, что про мужа ты выдумываешь!

– Разве я похожа на старую деву?

– Зачем тебе муж?

Лучана подхохотнула, этот разговор ей безусловно нравился:

– Сама не знаю.

– Выкинь его из головы!

– Не хочу выкидывать, он мне еще пригодится!

– Ладно, твоим мужем я займусь! – пообещал Гриша. – Продолжай!

– Ты меня сбил твоим инсультом, на чем я остановилась?

– Ты остановилась на хот-догах, – подсказал Гриша.

– После них я решила изменить итальянский имидж, жилет от Нины Риччи продала…

– Надо было сказать – загнала, – поправил Гриша.

– Загнала, шляпу выбросила, купила этот оранжевый не знаю что, в Риме такой не купишь ни за какие деньги!

– Жалкая провинция – твой Рим! – посочувствовал Гриша.

– Потом мы побывали в итальянском посольстве. Нас там встретили как родных. Поили кофе с пирожными…

– Сюрприз тоже пил кофе?

– А то как же! Все собаки обожают кофе, не знаешь элементарных вещей! После посольства я нанесла визит нашему знакомому полицейскому начальнику, он был в восторге, что снова меня увидел!

Гриша, который до этого слушал шагая по комнате взад и вперед, присел на край постели:

– Подумай, Лучана, вот ты обитала в Риме…

– Обитать – итальянский глагол. Нет, правда, abitare – жить.

– Потом бац, ты в Москве, и я тебе поперек дороги. И невероятная везуха – тебя не пускают в гостиницу. Да здравствуют наши идиотские порядки, они же беспорядки!

Лучана приподнялась и посмотрела Грише в глаза, в упор посмотрела:

– Ты мне признаешься в любви, это так?

– Около того.

– Около любви, – вздохнула Лучана, – подобное у меня впервые, но это, наверно, тоже неплохо?

– Мы когда-нибудь выпьем? – Гриша взял сумку, которую только что принес, и принялся доставать из нее бутылки.

Лучана вскочила с постели, она тоже пришла в отличное настроение, забыла про исчезнувшие паспорт, билет и деньги, забыла этот неудачный, тягостный день.

– Выпьем! Но сколько тут бутылок, это все для нас двоих?

– Не волнуйся, если не хватит, – заверил Гриша, – я сбегаю и принесу еще!

Как обычно, без предупреждения в комнату вплыла Дуся:

– Шлепанцы-то верните владельцу! – Оглядела стол, причмокнула, вздохнула: – Пойду готовить салат из свеклы. Делюсь секретным рецептом: отвариваю свеклу, мелко шинкую, добавляю растительного масла, немножко изюму, сладкого яблочка, естественно тоже мелко нарезанного, и ломтик банана туда же, в конце, конечно, майонез, только тот сорт, где напиханы всякие травы и специи, перемешиваю всю эту вкусноту, ну как, господа, слюну глотаете?

Лучана подумала о том, что у русских женщин это такая странная привычка – делиться кулинарными рецептами, а Гриша смотрел на соседку укоризненно:

– Высказалась?

– Эх ты, я же на тебя работаю, Григорий, я вам мешаю, вы оба злитесь, дошло? Оба! Я вас сближаю. Я сейчас уйду, и наступит у вас облегчение, у обоих… Да, Григорий, тебе еще учиться жизни и учиться!

Повернулась к выходу и, удаляясь, – частушек у Дуси на все случаи жизни, – запела, размахивая в такт снятыми с Лучаны тапочками:

Когда мужчина и женщина остаются вдвоем, а за окном надвигается вечер, а на столе громоздятся горячительные напитки, то легко догадаться, что произойдет далее, если мужчина молодой, если он не очень молодой и даже если он совсем не молодой. Но жизнь хороша тем, что из каждого правила есть исключение, а предугадать «исключение» совсем не просто, и вот это замечательно!

Лучана лукаво улыбнулась:

– Кто-то меня предупреждал – запираться надо!

Гриша ничего не ответил, открыл шкаф, достал оттуда четыре рюмки, хрустальных, между прочим, торжественно расставил на столе.

– Почему четыре одинаковых? – сделала замечание Лучана. – Ты купил разные напитки, для каждого напитка полагается…

– Не учи ученого! – прервал Гриша. – Туфли твои, должно быть, в коридоре…

Выскочил в коридор, принес и снова занялся сервировкой стола. Теперь расставил на нем десертные тарелки, предварительно перевернув их вверх дном и вслух прочтя марку: «Гарднер».

– У меня есть приятель по фамилии Гарднер, – оживилась Лучана, – он немецкий промышленник.

– Заткнись! – вежливо попросил Гриша. – «Гарднер» – это знаменитая фирма русского фарфора, девятнадцатый век! – Сейчас Гриша раскладывал по тарелочкам принесенные закуски. Красиво раскладывал.

– Ты, наверно, работал официантом. – Лучана внимательно наблюдала за его действиями.