Василий Коростелев - Год 50-й: Расти из пепла

– Пойдем, проверим коптильню, седня моя очередь присматривать… Мы лениво поплелись к общественной коптильне, упаси боже, потухнут опилки, да и мой кабан, наверное, упрел уже …

Через три дня встретились с антоновскими у Лосиного брода – сроду там лосей не было… Так, пригорок у реки напоминал морду лося в профиль. Подошли, поздоровались, там и антоновские и с рябинового хутора ребята собрались. Пока то, да се, знакомимся – здороваемся, следует рассказать о наших соседских взаимоотношениях…

Совхоз-это самый крупный поселок, там до трехсот только взрослых обитает, богато живут: большая конюшня, мельница, две кузницы, лавка с товарами, даже трактир открыли, и дружина человек в двадцать имеется. Ведут себя по отношению к соседям довольно нагло, у ближайших с Рябинового хутора оттяпали заливной луг, и сколько старшие не лаялись, не отдали. Теперь, для своих пары лошаденок и десятка коров рябиновским приходится сено вдалеке накашивать, а у нас в поселке совхозские чуть у Азиза лошадь не отобрали… Дед прошлый раз подался на велосипеде в совхоз, обменять кое-что, ну и в трактире посидеть, с людьми пообщаться. Так на обратном пути, прям за совхозом велосипед и товар отобрали, а чтоб не выступал старый, еще всыпали… Дед в слезах к старосте, а тот, мол, не наши тебя разули, да и вообще пошел на… Так старик и шкандыбал сорок верст до дома пешком, потом две недели болел… Раньше мой поселок они стороной обходили… Мужики наши резкие… Ближним к тракту только таким и выжить, но вот не вернулся мой папаша из рейда, а с ним еще семеро самых крепких рейдеров из нашего поселка. Да в прошлом году налетели «дикие» с Проклятого полиса, еле отбились… Много мужиков полегло, и баб успели у нас увести, а бабы это отдельная статья, мало их у нас, рожают много, но при родах помирают часто, дед говорит – выродились крепкие бабы, еще до катастрофы рожали одного-двух детей, а то вообще, ни одного не хотели иметь, вот господь нас и наказывает теперь… Так если жениться хочешь, готовь отцам выкуп… Совхозные, совсем оборзели. Двух девок украли за так, да не у кого-нибудь, – у антоновского Версты, не последнего человека в их поселке… Вот кстати и он, к нам подгребает…

Верста, длинный худой мужик с рыжей шевелюрой, молча поручкался со мной и Митькой и отошел к своим… Ждем что ли кого? Пора план действий объяснять. Незаметно осмотрев свою справу, я сравниваю ее с соседской. Более тридцати человек собравшихся на поляне одеты довольно однообразно. В куртки из овчины, мехом внутрь, но кое-кто, в том числе и я, щеголяют в хорошо выделанных куртках и штанах из кожи, кстати, очень удобно по лесу идти, ни роса, ни мелкие колючки не цепляют, обувь у всех почти одинаковая, хорошие сапожники работают как раз в Антоновке, снабжая всю округу. Оружие разномастно, пять дробовиков на всех, карабин СКС у Версты, у остальных дубинки, ножи, кастеты. Честно, убивать никого не хочется, нам бы лошадок надыбать [2], у отца две в нашем сарае стояло, вместе с ним пропали естественно…

Деду я не сказал ничего да мы с Митькой часто исчезали по своим делам, взрослые уже почти, по восемнадцать обоим. Да и все собравшиеся были примерно нашего возраста. Одному Версте под сорок…

– Значит так, братва! Рыжий стратег врезал соплей о землю и продолжил:

– К совхозу пойдем к вечеру, сейчас перекусим. По дороге идти с опаской! Впереди трое дозорных, если встретим того-етого, в общем, в плен взять… Допросить надоть, а потом и план составим, как жить дальше.

Вот и вечер. Сидим мы с Митькой в дозоре над поселком, дымки из труб образуют белое марево, скоро его уже не видно будет. Слышатся обыденные звуки вечерней жизни поселка. По дороге мы никого не встретили и «языка» придется брать на месте. На выезде из поселка расположена застава и судя по выкрикам, дружинники службу несут не очень ревностно… Пьянствуют, сволочи. Все наши тоже по кустам сидят, только полуокружили поселок. Совсем стемнело, Митька начал посапывать, привалясь к моему боку… От нечего делать я стругаю палочку и поглядываю в сторону Совхоза. В темноте я вижу как кошка, и эту сладкую парочку, оторвавшуюся от строений я увидел сразу же, ага в кустики собрались… Как раз в ту сторону, где залег Верста с тремя ребятами… Парень, как тетерев на току, ничего не видя вокруг сам завел девку в засаду, охотничек, блин… Впрочем, это у нас почти все мужики вынуждены охотой промышлять постоянно, а этот вовсе может быть кузнец или подавальщик в трактире. Послышался глухой удар, всхлип и короткая возня… Я толкнул Митьку, и мы тихо перебрались в овраг, где заранее договорились встретиться с остальными. На дне оврага Верста вовсю стращал малого.

– Так, я щас тебе кляп суну, вякнешь, мы тебе глаз на жопу натянем и девку потом твою отдерем хором. Ответишь на вопросы – свяжем некрепко, и оставим здесь, небось, к утру вылезите. Одежка на вас теплая не замерзнете… Ты понял? – Парень торопливо покивал, косясь на связанную подругу, ворочающуюся на мокрой земле…

В общем, парень рассказал, в каком доме дочь Версты находится, сказал, что дружинники в сторожке дежурят по двое, а общественную конюшню, склад и местную тюрьму охраняет один сторож. Верста, узнав на какой дом придется напасть, впал в задумчивость. Похоже, знал, к кому его дочь попала.

– Так, Семен, (позвал он своего младшего брата такого же рыжего, но более складного парня), сейчас дружинников на заставе возьмем, делимся на три отряда, ты пойдешь к складу. Как со сторожем разберетесь, грузите товар на телеги, там у конюшни их штук пять стоит, лошадей берите покрепче, каких в телеги, а каких под седло сами решите. Рябиновские останутся охранять заставу, да и за трактиром приглядывайте, не все еще разошлись, я сам пойду брать дом.

Он отобрал людей в отряд к себе, я пошел с группой Семена, а Митька попал в отряд Версты. Как разобрались с заставой, я не знаю, во всяком случае, шуму не было. Наш десяток обогнул поселок слева и мы пошли прямо по полю, ветер дул от нас и собаки во дворах могли нас учуять, но обошлось, мы предварительно намазали кабаньим салом руки и лица, зимой зверье часто копается в полях, благо земля почти не промерзает. Семен впереди подал знак – вверх кулак, стоим, значит. Я это увидел, а мой сосед сослепу уткнулся мне в лопатки…

– Так садись парни, осмотримся малость, поосторожимся, может караульный и не в каморке у себя, про собак «язык» не говорил ничего, вроде не гавкали, но может у него волчий пес, а они не лают… Ты, Степан, (это мне, значит) сейчас подберись к окошку, глянь что там…

Осторожно передвигаюсь, стараясь не зацепиться за дворовый хлам, неряхи какие, вот что значит общественные конюшни. В своем дворе колеса от телеги или развалившийся хомут, небось, посреди двора не бросили бы. Подобравшись к оконцу затянутому мутной пленкой, я ничего интересного не увидел. На нарах виднелся силуэт спящего сторожа, на котором играли блики почти прогоревшей печки. В углу, у дверного проема на стене, висел дробовик, а больше в сторожке ничего не было. Махнув рукой ребятам, я осторожно открыл дверь, Семен, отстранив меня от проема, мгновенно метнулся к спящему сторожу, взмах ножа и старик даже не пискнул.