Александр Ермак - Офелия и Брут

Юноша тут же бросился на колени:

– Выпей и мою душу так же, как этот щербет. Я люблю тебя.

И она опустилась на колени рядом с ним и вложила в его губы ломтик персика:

– Ты поглотил мое сердце. Я тоже люблю тебя.

Но только их губы сомкнулись, как налетела охрана и разъединила влюбленных. С двух разных сторон с великолепных коней смотрели на девушку и юношу их отцы.

– Никогда моя дочь не выйдет за сына Севера, – констатировал южный шейх.

– Никогда мой сын не женится на дочери Юга, – сформулировал северный раджа.

– Таков наш обычай, – ругнулся южный шейх.

– Так завещали нам предки, – выразился северный раджа.

– Мы должны уважать обычаи и заветы, а также пункты трудового соглашения, – развела мозолистыми руками охрана.

– Но мы любим друг друга, – взмолились весьма молодые люди.

– Отец, разве ты не хочешь счастья для своей единственной дочери, – ринулась девушка к южному шейху.

– Отец, разве не ты учил меня не отступаться от своего счастья, – пророкотал юноша северному радже.

– Ты будешь счастлива, – гарантировал южный шейх, – Но не с ним, а с тем, на кого укажу я.

– Ты будешь счастлив, – подвел черту северный раджа, – и выберешь себе в нашем раджистане столько симпатичных девушек, сколько твоя душа и плоть пожелают…

Слезы покатились из глаз девушки. Кровь потекла из прокушенных губ юноши. Но влюбленная пара не смогла вырваться из крепких рук многочисленной охраны.

И так их разлучили, увезли в разные концы земли.

Сто тридцать раз приходили свататься к девушке разные южные шейхи. Но она в гневе гнала их напрочь.

Сто тридцать девушек подарил северный раджа юноше. Уступил даже любимую пышногрудую Индигирку из собственного гарема. Но ни к одной груди не притронулась рука честного юноши.

Ночью возбужденный разлукой не спал. Обернувшись к югу он шептал:

– Услышь меня, дивная прелесть. Услышь печальную песнь моей любви и страсти…

И за тысячами барханов, за сотнями гор, за десятками оазисов просыпалась девушка и оборачивала свои колени к северу:

– Я слышу тебя, любимый. Но что я слабая, красивая девушка могу сделать. Мой отец сердится на меня. И он обещал, если я не приму ни одного предложения, то через две луны отдаст меня замуж за первого, кто войдет, вползет или влетит на заре в наш город. И тогда мне всю жизнь придется стирать и готовить для нелюбимого…

Жестокая страсть ударила юноше в голову:

– Не бывать такому кощунству…

И еще до утра он разработал не самый глупый план. Решительно и неудержимо посетил свой гарем, о чем сразу же стало известно отцу от его любимой и не раз обласканной Индигирки.

По утру Раджа велел вызвать к нему юношу:

– Теперь я вижу перед собой не мальчика, но мужа. Твое затмение прошло. И теперь ты можешь снова полностью располагать собой. Может быть ты хочешь выехать на соколиную охоту? Или в честь выздоровления нашего драгоценного наследника мы организуем конные состязания? Или может быть танцевальный фестиваль «Мисс – живот года»? Или…

– Нет, спасибо, о благороднейший из отцов. Видишь ли, фазер, я хочу провести несколько дней в знаменитой центральной библиотеке. Думаю, что мне следует еще поднабраться опыта предыдущих поколений, прежде чем начать свою собственную самостоятельную жизнь…

– Разумно, сын мой. И также разумно будет снабдить тебя моей надежной охраной.

– Я буду только признателен тебе за такую услугу и прислугу.

Тем же вечером спецкараван юноши отбыл в центральную библиотеку.

Там сразу же по приезду заказал он себе «Энциклопедию семейной жизни». И, не слезая с верноподданного верблюда, принялся вслух читать «Несколько сотен советов начинающим».

И уже через двадцать минут вся охрана впала в глубочайший эротический сон.

Убедившись в таком положении дел, юноша без помех покинул библиотеку и город. Он скакал на верном и заправленном под завязку верблюде без остановок четыре ярчайших дня и четыре кромешные ночи. И успел, благополучно прибыл в желанную местность на самом рассвете.

Но какое жестокое разочарование ждало его у городских ворот. Под ними собралась толпа мужланов, желающих войти первыми.

«Что делать?» – горячечно мыслил юноша.

В это время из толпы вышагнул огромный детина-воин и сказал:

– Кто победит в схватке по олимпийской системе, тот и войдет в город первым. Заметано?

– Заметано! – зычно и довольно откликнулась толпа мужланов.

Это означало, что будет битва не на жизнь, а в усмерть. Из каждой пары состязавшихся живым должен остаться только один. И этот уцелевший примет участие в следующей схватке. Выживший в ней участвует в следующей. И так до тех пор, пока из всех желающих остаться в живых у ворот не останется кто-то один одинешенек.

Юноша напряженно размышлял. А детина-воин тем временем расправлялся по очереди с желающими прикоснуться к роскошному телу знатной невесты.

И вот уже желающих не осталось. И детина-воин потряс своей боевой кувалдой:

– Нет больше женихов. Значит, ближайшей же ночью дочь южного шейха станет моей от кончика волоска до самой розовой пяточки…

– Не станет, – раздался тут иссупленый крик сына раджи.

Юноша не мог допустить этой позорной свадьбы. Но будучи просвященным гуманистом он также не хотел убивать мастеровитого детину-воина. И поэтому придумал следующий выход:

– Я принимаю твой вызов. Но драться мы будем не на мечах, а на кулаках…

– Как хочешь храбрый юноша, – пожал саженными плечами детина-воин и помахал у всех зевак перед носом своими кулаками размером с рыло навуходоносра.

И грянул бой на песчаном ринге.

Для вида юноша два раза выпадал в нокдаун. Когда же детина-воин окончательно распоясался и нагло задумал послать его в нокаут, юноша, в совершенстве владеющий стилем «кобра», нанес свой кинжальный, усыпляющий удар.

Детина-воин рухнул на землю как десантник без парашюта. И, по рассказам очевидцев, проспал под стенами города четырнадцать месяцев и два года беспробудно и беспросветно.

Юноша же, набросив на лицо черную маску, первым ворвался в город. Первым облобызал ступени дворца, по которым ступала кроссовка любимой.

Его тут же привели к шейху, мучающемуся бессонницей, похмельем и мыслями о незатейливом будущем своего бастовавшего шейхства.

– Наконец-то, – буркнул он, увидав претендента в маске. Икнул и хлопнул в ладоши: – Подать чудесный утренний напиток и привести мою чудесную разбуженную дочь.

Ее принесли, так как ноги девушки, скованные предчувствием ужасной участи, отказывались двигаться и волочились, портя уникальные восточные ковры.

Шейх, пригубив из графинчика, вытер рукавом губы и молвил:

– Забирай мою дочь и пол бюджета в придачу. Живите счастливо и после смерти владейте моим шейхством. Сим повелеваю!