Владислав Дорофеев - Мой батюшка Серафим

По примеру батюшки Серафима, сделавшего себя своей жизнью и своими молитвами новозаветным человеком, воистину христианином.

В этот раз я привез домой книгу «Житие Серафима Саровского», факсимильное воспроизведение дореволюционного дивеевского же издания, с удивительным, почти документальным изображением батюшки; конечно, это не фотография, но очень хорошая гравюра: батюшка Серафим стоит, вобрав голову в плечи, хорошо видно, как затылок прикрыт горбом, смотрит перед собой, сложив на груди, покрытой епитрахилью, поверх черного монашеского одеяния, тонкие иссохшие руки с длинными-длинными пальцами, у него жидкие, по плечи седые волосы, с пробором через центр головы, острые волчьи уши, не очень длинная, хотя и густая борода, огромный лоб, с очень развитыми морщинами, характер которых свидетельствует о структурированном и сильном уме, причем не только в части логики, культуры мышления и анализа, но и в части обнаружения своих чувств/ощущений/эмоций, с целью их фиксирования и формулирования на словесном уровне, очевидна ярко выраженная способность этого человека и постигать самый тонкий духовный опыт, и запечатлевать его мысленно, а по нужде и словесно, наконец, образ довершают глаза, огромные, нечеловеческие, очень внимательные, проникающие внутрь всех потаенных мыслей и ощущений, даже скрываемых человеком от самого себя, пронизывающие и постигающие мир и мир людей, себя, землю и небо; это уже не человек – это ангел во плоти.

А под портретом собственноручная подпись батюшки – «иеромонахъ Серафимъ»; либо это его последняя запись, либо он написал эти слова в болезненном состоянии, либо он едва умел писать, – буквы (все прописные) выписаны нерешительной детской или ослабшей, или слабеющей рукой.

Со старой гравюры я сделал фотографию, и повесил ее перед собой, над рабочим столом на стене. Часто осматриваю высокий лоб, всматриваюсь в глаза, вобравшие всю боль мира, и понимаю силу сердца этого человека, отождествленную с любовью всего мира. Преклоняюсь. Скептически осматриваю себя изнутри.

Я люблю батюшку Серафима. И я езжу к нему и хожу к нему за помощью в канун решений, после которых меняется моя жизнь, или перед новыми трудами, которые необходимо свершить.

Я буду у батюшки Серафима много раз, каждый раз, постигая вновь и вновь, завещанную им тайну стяжания Духа Святого. Надеюсь бывать еще и еще, до смерти, чтобы превзойти смерть. Встречаясь каждый раз с новой болью, смертной болью, каждый раз репетируя боль смерти, и переживая каждый раз боль трехдневного перехода в новое состояние жизни после смерти по примеру Христа. Аминь.

2000 г.