Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

Рассказывая, Царьков время от времени косился на Сережину машину. И рассказав, почувствовав себя вправе спрашивать, Царьков уставился на машину уже неотрывно. «Волга» и вправду была хороша, сияла на солнышке, чистенькая, вчера помытая.

– Ну, а ты где? – спросил Царьков.

– Работаю в московском представительстве одной сибирской фирмы, – ответил Сережа.

– А кем, каким-нибудь начальником?

– Моя должность называется «полномочный представитель».

– И тебе черная «Волга» положена? – подступал к интересующему его обстоятельству Царьков.

– Как положена? А… да, нет, эта моя машина, не служебная.

– Это я понимаю. Но ведь не всем разрешают черные «Волги» покупать? – выяснял Царьков.

«Конечно, не всем, а только тем, у кого жена – блондинка, чтобы контрастнее смотрелась», – хотел пошутить Сережа, но подумал, что не стоит расстраивать дремучего Царькова, и ответил так, как тот ожидал.

– Да, была у меня бумага из … Комитета. Ты прямо все насквозь видишь!

– Это точно… – удовлетворенно протянул Царьков и тут же озлился на Сережу, мгновенно возненавидел его, успешного. – По бабам-то тебе теперь ловчее бегать, вот на такой машине? А мы, честные, простые русские люди, на машинах не ездим. Будь здоров, не кашляй! – Царьков отвернулся от Сережи и стал удаляться, засунув руки в карманы распахнутой куртки, вихляя бедрами и напевая: «Тра-та-та-та-та-та».

«Вылитая ворона, которую с помойки согнали», – подумал Сережа, глядя в спину Царькова.

Расставшись с бывшим сослуживцем, Сережа залез в машину, положил хлеб в пакет, а пакет засунул в портфель. Так хотелось пожевать корочку, а теперь расхотелось. Испортил-таки настроение земляк. «Надо же, лет пять его у нас не видел. Необходимо было в столицу прибыть, чтобы с таким чучелом повстречаться!» – подумал Сережа.

Телефонные звонки с бывшей работы начались осенью, когда подходило уже четыре года, как Сережа уволился. Звонили некрупные начальники. Сначала стал названивать заместитель главного инженера Роман Петрович. Они с Сережей когда-то работали в соседних лабораториях, относились друг к другу с симпатией, но приятелями не были. Роман двинулся по профсоюзной линии, был освобожденным председателем профкома, потом спланировал в заместители главного инженера, в так называемые «замы по стульям». Занимался мебелью, ремонтом, хозяйством, снабжением, выполнял поручения руководства, с которыми шофера не пошлешь. На этой должности у Романа проявились определенные административные способности, коммуникабельность, склонность вертеться и жужжать вокруг начальства. Роман был доволен своей работой, обязанности свои выполнял успешно. Ну, и Романа ценили руководители: то деньжат подкинут из премии за выполненную институтом работу, то в загранкомандировку возьмут, не поймешь, в качестве кого.

Роман начал расспрашивать Сережу, как жена, дети, как работа. Доволен ли? Не скучает ли? Сережа ответил, что, конечно, скучает. Роман сказал, что у них есть определенные намерения в отношении Сережи, и Сережу приглашает поговорить главный инженер. «Почему же не поговорить?» – согласился Сережа.

Накануне назначенного дня Роман позвонил и сказал, что главный инженер не сможет с ним встретиться, а о новой дате встречи ему сообщат послезавтра. В следующий раз Роман назначил встречу, потом снова ее отменил, а в очередной день просто не позвонил. «Что-то у них там варится», – подумал Сережа и позабыл об этих звонках.

Через месяц Роман позвонил снова и сказал, как ни в чем не бывало:

– Слушай, я тут сказал директору, что тебе не очень нравится в твоей новой жизни, а директор мне ответил, что он о тебе хорошего мнения, и если ты захочешь вернуться, то он готов обсуждать этот вопрос.

– Откуда ты взял, что я хочу вернуться?! – изумился Сережа.

– Но ты же сказал, что скучаешь? Я так понял твои слова… – «завилял хвостом» Роман.

– Ты не так меня понял… – начал было объяснять Сережа. И тут ему пришло в голову, что объяснять ничего не нужно. – Слушай, Ром, я в своей новой жизни, как ты выражаешься, усвоил правило – обсуждать проблему с тем, кто может ее разрешить, желательно с первым лицом. Я пока плохо понимаю, чего ты хочешь. По-моему, и ты не все понимаешь. Слышал, наверное, что-то от кого-то, теперь проявляешь инициативу. Давай закроем тему.

– Конечно, решает директор. Но перед тем, как докладывать директору, нужно же подготовить вопрос, – Роман не обиделся, привык, наверное, что его ставят на место, и продолжал бубнить свое, как по писаному. – Изложи свои условия, чтобы был предмет для конкретных переговоров…

– Ты, Ром, звони. Всегда рад тебя слышать. А сейчас не могу больше разговаривать, до свидания, – закончил пустой разговор Сережа.

Роман больше не звонил, но через неделю позвонил Миша Севостьянов, бывший Сережин сотрудник, занявший после Сережиного ухода место начальника лаборатории. С Мишей они изредка перезванивались и несколько раз встречались за эти четыре года, так что в звонке Миши не было ничего особенного. Но Миша не стал тень на плетень наводить, сразу сказал, зачем звонит.

– Слушай, Геннадьич, руководство наше затеяло перестройку. Тебя хотят к нам, в большие начальники. Просили, чтобы я тебя прощупал. Вот я и щупаю.

– А ты сам что думаешь по этому поводу? – спросил Сережа.

– Думаю, что нечего тебе тут делать. Все то же самое, только все стали старее на четыре года. Переделываем для восточных друзей старые разработки. А они скоро сами научатся все делать и нас пошлют куда подальше. Впрочем, если ты сильно затосковал по нашим железкам, то приходи, мне-то только лучше будет, – откровенно сказал Миша.

– Спасибо, – сказал Сережа. – Скажи пославшим тебя, что клиент прощупан, клиент думает.

После разговора с Мишей Сережа разволновался не на шутку. «Возвращаться? Опять проходная, снова бегать к директору за каждым рублем? Это если деньги для работы нужны, а о зарплате и говорить нечего, будет меньше в несколько раз… Но ведь там все свое, привычное. Деятельность ощутимая. Работа ответственная. Что деньги? Прошли те времена, когда я волновался перед каждым повышениям, сколько дадут, и по номерам проезжающих автомобилей загадывал… Буржуем я уже побыл, деньги видел. Это раньше, когда не верилось, что могу много зарабатывать, хотелось хапнуть побольше. А из года в год этим заниматься стоит ли?… Как Танька говорит, «а душа?»… Сейчас персоналу три человека – секретарь, водитель и бухгалтер. Все трое дорожат своим местом, одеты, причесаны, исполнительны, два раза повторять не нужно…Шикарный офис, машина, оргтехника. А там? Все бедные, несчастные. Что с работы выгонят, не боятся, потому что не выгонят. Зарплата маленькая, штаны не глаженные…Факс дать можно только через секретаршу директора, а в каком она настроении?.. А своя секретарша небось числится конструктором третьей категории… Зато в институте я – специалист, свое дело знаю, и историю любого вопроса помню. А сюда придут скоро молодые с университетским образованием, вроде Гендоса с Аськой, и сдадут самопального финансиста дедушку Сережу в утиль…» И так целый день мысли туда-сюда, как маятник.