Анчи Мин - Императрица Орхидея

Как и его отец, Сянь Фэн очень строго относился к пунктуальности своих министров, однако совершенно не считал нужным заботиться о своей. Представление о том, что в Запретном городе все только для того и существуют, чтобы удовлетворять потребности Его Величества, внедрялось в его сознание с самого детства и со временем только укреплялось. Он требовал от других абсолютной преданности и совершенно не обладал чувствительностью к нуждам других. Часто он назначал аудиенции на рассвете, забывая о том, что в таком случае вызванный им человек должен был отправляться в путь еще ночью. При этом никаких гарантий относительно соблюдения времени назначенной аудиенции никому не давалось. По правде говоря, император принимал даже не всех вызванных им самим на аудиенцию людей, когда дела шли не так, как предполагалось, первоначально назначенные встречи откладывались и отменялись вовсе, иногда про вызванных чиновников просто забывали, и они могли часами простаивать в темноте или под дождем. Такое ожидание порой длилось неделями, а потом несчастному без всяких объяснений приказывали возвращаться домой.

Впрочем, нередко, когда Его Величество понимал, что назначил слишком много аудиенций, он награждал обойденных подарками и автографами. Однажды, когда вызванные в столицу люди после нескольких дней пути долго мокли под дождем, но так и не были приняты императором, Сянь Фэн наградил каждого из них штукой шелка, чтобы они сшили себе новую одежду взамен испорченной.

Пока Его Величество работал в зале, я находилась совсем близко от него, в задней комнате, предназначенной для отдыха. Теперь эта комната называлась библиотекой, потому что сплошь была завешена книжными полками. Они были на каждой стене от пола до потолка. Над моей головой висело черное панно с каллиграфически выведенными китайскими иероглифами, обозначающими «прямоту» и «честность». Снаружи трудно было охватить всю грандиозность этого здания. Она стала открываться мне только изнутри. Построенное в пятнадцатом веке, оно располагалось возле Дворца доброжелательного спокойствия, в пределах внутренней стены, ближе к Воротам императорской справедливости, Воротам славной доблести и Воротам оберегаемого счастья. Как раз через эти последние можно было пройти к группе объединенных между собой зданий, в которых располагались императорские канцелярии.

Здесь же недалеко находилось помещение Великого совета, значение которого за последние годы все больше усиливалось. Отсюда император мог в любое время вызвать к себе советников, чтобы обсудить с ними не требующие отлагательства вопросы. Чаще всего Его Величество предпочитал принимать министров в центральном зале Дворца духовного воспитания, а читать, писать или принимать особо доверенных лиц и близких друзей любил в его западном крыле. Восточное крыло за лето было перестроено и превращено в нашу новую спальню.

Для многих прием у Его Императорского Величества становился событием, о котором он потом вспоминал всю жизнь. Сянь Фэн должен был соответствовать ожиданиям своих подданных. Церемониальным деталям в его жизненном обиходе не было конца. Ночью, накануне приема, евнухи тщательно чистили и мыли весь дворец. Одна жужжащая муха могла стоить кому-то головы. Тронный зал должен быть наполнен ароматом цветов и благовоний. Коврики для преклонения колен должны были лежать ровными и аккуратными рядами. Приблизительно в полночь в зал заходила стража и проверяла в нем каждый дюйм. В два часа ночи вызванных чиновников или генералов встречали у Ворот небесной чистоты. До Дворца духовного воспитания они должны были прошагать значительную дистанцию. Перед тем как войти в тронный зал, они проходили гостевую комнату западного крыла. Придворный чиновник регистрировал их в специальной книге. Здесь им подавали только чай. В тот момент, когда император усаживался в свой паланкин, все вызванные оповещались об этом событии. Им полагалось встать и ждать прибытия Его Величества, повернувшись лицом на восток.

В зале присутствующие выстраивались в ряды согласно своему рангу. Старшие советники, принцы крови и другие представители императорской семьи занимали первый ряд. Перед тем как император выходил из своею паланкина, один из евнухов трижды щелкал бичом, призывая всех присутствующих к полной тишине. В самый момент щелканья все должны были упасть на колени. Когда император садился на трон, все должны были девять раз удариться лбом о пол.

Император не любил работать в тронном зале, потому что трон был неудобным. Его спинка представляла собой резное панно очень тонкой работы, на котором переплетались между собой многочисленные драконы. Приемы могли длиться часами, и к концу их у Сянь Фэна начинала болеть спина.

Сам тронный зал был похож на музей, в котором выставлено напоказ множество произведений искусства. Сам трон стоял на небольшом возвышении, словно на сцене, к которой с двух сторон вели ступени. За троном высились резные деревянные панели, каждая из которых была украшена золотым драконом. Возвышение позволяло императору окидывать взглядом сразу всех присутствующих, которых могло быть до ста человек. Каждый вызванный поднимался к трону по восточной лестнице и подавал императору свое донесение в напечатанном и переплетенном виде.

Сам император Сянь Фэн не дотрагивался до книги с донесением. Ее принимал секретарь и клал на желтый сундук, стоящий возле трона. Теперь чиновник имел право изложить императору свое донесение устно. Когда он заканчивал, император высказывал по поводу услышанного свое мнение. Если по ходу беседы возникала такая необходимость, император мог обращаться к книге, уточнять некоторые детали. После такой аудиенции чиновник спускался по западной лестнице и возвращался на свой коврик.

Как правило, Сянь Фэн поощрял дискуссии между старшими сановниками, принцами и наиболее влиятельными представителями родовой знати. Каждый из них предлагал свое видение проблемы и при этом пытался перещеголять другого в уме и красноречии. Иногда в зале закипали нешуточные страсти, и тогда слова приобретали остроту и выходили за рамки благопристойности. Был даже случай, когда один министр умер от сердечного приступа во время такого горячего спора. Но по идее вызванные чиновники должны были молчать, пока император не обратится к ним с вопросом. Потом они должны были отвечать, разумеется, сдержанно и почтительно. После достижения согласия император Сянь Фэн выражал готовность запечатлеть принятое решение в форме постановления. Придворному эрудиту отдавалось приказание составить этот документ на китайском и маньчжурском языках. Потом вызывался следующий по рангу чиновник и так далее. Процедура длилась без перерыва до полудня.