Анчи Мин - Императрица Орхидея

Словно потрясенная моими откровениями, Нюгуру схватила меня за руку и вонзила ногти в мою ладонь. Но я уже не могла остановиться.

— Дня не проходит, чтобы я не боялась за своего сына! — Сказав это, я вдруг остановилась, сама обескураженная своими словами. Я опустила глаза и увидела, что на коленях у меня все еще лежит меч. — Надеюсь, что наступит день, когда мой сын возьмет в руки такой же великолепный меч и влюбится в него без оглядки!

— Да! — выдохнула Нюгуру, довольная тем, что я прекратила рассуждать на отвлеченные темы. Чтобы поддержать разговор, она похвалила меч за тонкость и надежность работы.

Между тем, разглядывая меч, я вдруг увидела, что на его рукоятке выбиты символы, которые обычно предназначаются исключительно для императора. Удивленная, я спросила:

— Разве это подарок императора?

— Да, это подарок императора Сянь Фэна моему начальнику господину Су Шуню, — ответил Жун Лу. — А тот в свою очередь подарил его мне, — разумеется, с разрешения Его Величества.

— По какому случаю? — едва ли не хором спросили мы с Нюгуру.

— Однажды мне посчастливилось в сражении с бандитами спасти жизнь господину Су Шуню, — сказал Жун Лу. — Это произошло в горах Хубея. Кроме меча, я получил в награду еще и этот кинжал. — Тут он опустился на левое колено и вытащил из-за голенища кинжал. Я взяла его в руки и начала рассматривать. Рукоять его была сделала из нефрита и инкрустирована драгоценными камнями. Но стоило мне дотронуться до клинка, как по всему моему телу пробежала непонятная мне самой дрожь.

Ровно в полдень Нюгуру сказала, что ей надо удалиться в молитвенную комнату, чтобы пропеть мантры и прочитать по четкам молитвы Будде. Тема нашей с Жун Лу беседы казалась ей неинтересной. Некоторое время назад я сама просила Нюгуру немного просветить меня в области буддизма, но она ответила, что все здесь крутится вокруг понятий «бытия в небытии» и «возможностей, которые мы упускаем». Когда я начала настаивать на большей определенности, она отговорилась тем, что это невозможно.

— Я не могу описать свои отношения с Буддой земным языком, — строго сказала она, а потом с сожалением добавила: — Все мы были предопределены к тому, чтобы здесь родиться.

После ухода Нюгуру я продолжила беседу с Жун Лу. Мне казалось, что мы стоим в начале какого-то необыкновенного, пленительного путешествия, которое, несмотря на чувство вины, с каждой минутой становилось для меня все более интересным. Он был родом с севера, по происхождению маньчжуром. Будучи внуком генерала, он в возрасте четырнадцати лет присоединился к клану Белого Знамени и прошел все ступени военной лестницы, одновременно не оставляя без внимания гражданских дисциплин.

Я спросила его об отношениях с Су Шунем.

— Главный советник выступал обвинителем в суде, на котором я был истцом, — ответил Жун Лу. — Это случилось в восьмой год правления Его Величества, и как раз тогда я сдавал государственные экзамены.

— Я читала об этих экзаменах, — вставила я. — Но никогда не видала тех, кто в них участвовал лично.

Жун Лу улыбнулся и облизал губы.

— Извините, я не хотела вас перебивать.

— Ничего, — застенчиво ответил он.

— Итак, вы получили свою должность в результате государственных экзаменов?

— Нет, — ответил он. — Тогда произошло нечто очень странное. Победителя экзаменов начали подозревать в подлоге. Он действительно был сыном богатых родителей и страшным бездельником. Многие тогда обвиняли высшие классы в коррупции. При поддержке других своих сверстников студентов я обратился в суд и потребовал устроить для всех нас переэкзаменовку. Мое требование отвергли, но я не сдавался. Я решил расследовать это дело до конца, причем самостоятельно. Через месяц, с помощью одного знакомого чиновника высокого ранга, я представил императору Сянь Фэну детальный доклад, а тот передал его на рассмотрение Су Шуню.

— Да-да, — поддакнула я, вспоминая, что уже слышала об этом случае.

— Су Шуню не потребовалось много времени, чтобы раскопать всю правду, — продолжал Жун Лу. — Тем не менее случай оказался не из легких.

— Почему?

— Потому что он затрагивал одного из ближайших родственников Его Величества.

— Но Су Шунь убедил Его Величество принять необходимые меры?

— Да, в результате победитель государственных экзаменов был обезглавлен.

— Власть Су Шуня напрямую связана с его слишком длинным языком, — перебила нас Нюгуру, которая незаметно вернулась в зал в разгар нашей беседы, все еще с четками в руках. Взгляд ее все еще казался отсутствующим. — Су Шунь может даже мертвого заговорить до того, что тот встанет и запоет.

Жун Лу откашлялся, стараясь ни чем не выдать, согласен он со словами Нюгуру или нет.

— Что же сказал Су Шунь императору Сянь Фэну? — спросила я.

— Он привел Его Величеству пример бунтовщиков, которые в четырнадцатый год правления императора Чжу Чи в 1657 году едва не свалили империю, — ответил Жун Лу. — Зачинщиками бунта оказалась группа студентов, с которыми во время государственных экзаменов обошлись несправедливо.

Я взяла свою чашку и сделала из нее глоток.

— Как же так получилось, что вы стали работать с Су Шунем?

— Меня бросили в тюрьму как зачинщика беспорядков.

— А Су Шунь вас спас?

— Да, именно он отдал приказ о моем освобождении.

— То есть он вас спас, а потом продвинул по службе?

— Да, после лейтенанта я сразу стал командующим стражей.

— Как давно это случилось?

— Пять лет тому назад, Ваше Величество.

— Потрясающе.

— Я несказанно благодарен главному советнику и навеки сохраню ему верность.

— Разумеется, — сказала я. — Но в то же время вы должны держать в уме, что своей властью Су Шунь обязан императору Сянь Фэну.

— Да, Ваше Величество.

Я с минуту подумала, а потом решила слепо приоткрыть те факты, которые недавно обнаружил Ань Дэхай. Они заключались в том, что глава императорской экзаменационной службы был врагом Су Шуня.

Жун Лу удивился или сделал вид, что удивился. Я ожидала от него хоть какой-нибудь реакции, вопросов, опровержений, восклицаний, но ничего такого не последовало.

— Су Шунь очень умно расправился с человеком, на которого держал зуб, — продолжала я. — Причем сделал это руками императора Сянь Фэна и во имя того, что восстанавливает справедливость по отношению к вам.

Жун Лу снова промолчал. Видя, что я жду от него ответа, он наконец произнес:

— Простите, Ваше Величество, но у меня нет слов.

— Вам и не надо ничего говорить. — Я поставила свою чашку на место. — Я просто хотела узнать, знаете ли вы об этом или нет.

— Да... в некотором смысле... немного... — Он опустил глаза.

— Что можно сказать в таком случае о Су Шуне как о человеке?