Александр Тарнорудер - Продавец красок

Не ту школу кончил… Не там… Не вовремя надел Blue Ribbon… минус…

Вот теперь мне становится по-настоящему страшно.

Ну сколько дерьма можно впихнуть человеку в почтовый ящик. Просто катастрофа какая-то. Пора уже принимать закон о том, что почтовый ящик является суверенной территорией квартиры, и судить, как за вторжение. Во всяком случае, хочется хорошенько дать по рукам тому, кто сует туда всякую гадость: рекламу, брошюрки, конверты, магниты на холодильник, который и так весь залеплен всяческой мишурой. Вот и сейчас под ворохом желтых, розовых, голубых, серых, белых бумажек нахожу почтовый конверт. Он не отправляется сразу в урну только потому, что на нем написано от руки синими чернилами: «Shpiеlmann».

Почти Спилберг.

Поднимаюсь на лифте на свой третий этаж, открываю дверь и вскрываю конверт. В него вжожена маленькая белая пластиковая карточка, на которой вьются звездочки: «BNP Paribas».

С трудом удерживаюсь, чтобы не выбросить в мусор. Обычный кусок пластика, карточка не вызывает никаких ассоциаций. Ладка, однако, говорит, что это банковская карточка, но мне как-то не верится. Столько скопилось членства во всяких потребительских клубах, что введение нового членства вызывает не пол-оргазма, а колики.

— В банке проверь, — говорит.

— Сам проверь, сидишь дома, все равно делать нечего, так и проверь.

Прихожу следующим вечером с работы, а Ладка заявляет:

— Заряженная карточка-то.

— Чем заряжена? Опять этот твой Translucent [152] Прозрачный (призрачный) какой-нибудь? Надоело уже.

— Пять тысяч, — говорит.

— Чего пять тысяч?

— Кто-то положил нам в ящик пять тысяч евро.

— Шутишь?

— Нет, в банке сказали, что обычная дебитная карта на пять тысяч евро, снял вот пятьсот шекелей, чтобы убедиться.

— Кто, по твоему, мог подкинуть нам пять тысяч, да еще и евро? И что это за BNP Paribas?

— Французский банк: «Banque Nationale de Paris».

— И подарил нам деньги?

— Я думал, что это твой тайный поклонник.

— Хотела бы я иметь поклонника, который швыряется тысячами евро, а не сидит дома.

— Сама же сказала: «Уходи оттуда немедленно, я боюсь».

— А что еще оставалось с тобой делать?

— Может быть, это как-то связано с Марио?

— Почему ты так думаешь?

— Если это не твой любовник, то других идей у меня нет.

— Хорошо, признаюсь, есть тут один любовничек.

— Я вот посмотрел внимательно на карточку. Написано маленькими буквами: «Agence de Lourdes. 2 Place de l'Eglise. 65100. Lourdes.»

— Что это значит, адрес банка?

— Похоже.

— В Интернете смотрел?

— Черт! Нет.

— Так иди посмотри, я пока ужин подогрею.

Час от часу не легче, думаю. Как можно двоих взрослых людей, взращенных на махровом материализме, превратить в параноиков. И действительно, что делать-то? Совпадений набирается — тьма. Отмести все, и баста? А если есть какое-то рациональное зерно? Парень этот, Марио, может, и поплатился жизнью за то, что слишком много знал. Но если Марио сумел вычислить Шпильмана, то рано или поздно еще кто-нибудь вычислит. Пять тысяч евро в почтовом ящике — это явно неспроста. А что делать? Потратить и забыть? Компенсация за причиненные неудобства? Вряд ли.

— Есть филиал BNP в Лурде, и адрес совпадает — Ладка садится за стол, и мы принимаемся за ужин.

— Что думаешь-то?

— Не знаю.

— А все-таки?

— Может, поехать в Лурд и спросить, кто выписал карточку?

— У кого?

— Придти в банк и спросить — это же их карточка, они должны знать…

— А если нет?

— Послушай, этих денег хватит на поездку?

— Конечно, даже с избытком.

— Так поедем. Может, это именно то, что от нас хотят, ведь другого-то адреса нет. И намека другого нет, похоже, что Марио действительно убили.

Я для себя определила, что первая наша большая поездка будет в Испанию, но после того, как Ладка ушел с работы, моя мечта откладывается на неопределенное время.

— Где находится Лурд?

— Ты меня спрашиваешь?

— А что?

— Посмотри в Интернете и не морочь голову.

Лурд… Что за Лурд? Почему Лурд?

— На юго-западе Франции, в Пиренеях.

— На границе с Испанией?

— Недалеко.

В этот момент я начинаю фантазировать об Испании. Меня влечет эта страна. Меня притягивают фламенко и коррида, нет, коррида мне не нравится, потому что убивают быков, но слово красивое. Я мечтаю увидеть Барселону Гауди и «Прадо» в Мадриде, великого Дали и красоты Пиренеев. Я хочу настоящую паэлью с креветками и пряную Риоху. Я… я могу часами грезить об Испании. Мы же толком нигде за границей не были. Пролетели, как сумасшедшие, почти без денег из Венгрии в Австрию и ничего почти не видели. От Будапешта не осталось никаких впечатлений — какая-то имперская облезлость, а Вена до сих пор представляется приторным городом-тортом. Потом ездили в организованые моей фирмой мини-поездки за границу — все больше по бывшим соц. странам и Турции.

Пять тысяч евро!

Этого должно хватить на двухнедельную поездку по Испании на машине — нормальную, неспешную, с музеями и парками, с тапас и кочинильо. Ах какая музыка звучит в этом слове — кочинильо. Я бросаю клич по всему своему свиноморью, и мне несут книги и карты на всех языках: русском, английском, иврите — даже на испанском, от чего вежливо отказываюсь. Выясняется, что все, кроме меня, уже побывали в Испании и даже не по одному разу. Мне хочется всего сразу — объехать всю страну, но опытные путешественники не советуют смешивать север с югом.

Постепенно начинает вырисовываться маршрут: летим в Барселону и проводим в ней дня три-четыре. После этого берем машину и направляемся на север в Жирону и Фигуэрес, и может быть, если погода позволит, в Коста Брава. Оттуда, заскочив по пути в Андорру, едем в Лурд. Из Лурда отправляемся в Park National des Pyrenees. Спускаемся с гор и через Сарагоссу катим в Мадрид — «не прилетай, мой самолет».

Ладка днями и ночами сидит в Интернете в поисках все новой информации о Лурде. Я прихожу с работы и застаю его за компьютером, когда я просыпаюсь по утрам — он уже сидит и бдит. Мне с большим трудом удается отрывать его по вечерам от экрана, чтобы готовить поездку в Испанию: надо заказать машину, отели, спланировать каждый день.

— Как ты думаешь, почему Лурд? — спрашиваю. — Что в нем такого особенного?

— Как что, это же Лурд! Явление Девы Марии!

— С каких это пор ты интересуешься Девой Марией?

— А может, это Дева Мария подкинула нам пять тысяч евро, чтобы мы ее посетили?

— Безусловно.

— Не смейся.

— Мне и не смешно. Живем, как в подполье, не ходим никуда.

— Так и слушай, женщина. Бернадетта Собиру была в 1858 году почти неграмотной крестьянской девушкой четырнадцати лет. 11 февраля она с сестрой и подругой пошла собирать дрова. Снимая обувь, чтобы пересечь ручей, она услышала шум, похожий на порыв ветра, и посмотрела в направлении грота. Она увидела женщину в белом платье, перепоясанную синим, у которой было по желтой розе на каждой ноге. Бернадетта перекрестилась и начала произносить молитву. Когда молитва кончилась, Белая дама исчезла.