Александр Мильштейн - Серпантин

Манко поднял голову и сказал:

- Пётр Григорьевич, мы сейчас вдвоём с вами полетим. Я пишу расписку, тут мне не верят, так я оставляю залог... Это чистая формальность, вы увидите, как я вас покатаю, я - ас... Но что вы там пишете, если это не секрет? Тоже расписку?

- Да нет, - сказал Доплер, - я заметки делаю. Это профессиональное, знаете...

- А, для будущего фильма, - сказал Манко.

- Слушайте, вы мне оба уже надоели! - сказал человек в шлеме, как будто выплюнув изо рта кляп. - Вот вы - вылезайте из дельталёта. А вы прекратите мне морочить голову! Это просто невозможно!

- Ну подождите ещё минутку, - сказал Манко Доплеру, - допишите сценарий... Я сейчас.

С этими словами он увлёк человека в шлеме за собой, приобняв его одной рукой, отвёл куда-то в сторону. Через несколько минут он пошёл назад один - владелец летательного аппарата остался стоять на месте. Вдруг он крикнул в спину Манко:

- Эй!

Манко обернулся и увидел, что тот стянул с головы шлем и протягивает его...

- Не надо! - махнул рукой Манко.

Усач подбросил шлем немного вверх, как сдувшийся, подранный мяч... Поймал, но надевать не стал. Он наблюдал теперь за происходящим молча, скрестив руки на груди и расставив кривые ноги в сапожках.

- Ну как? - крикнул Манко, когда дельталёт, пробежав десять метров по утрамбованной глине, взмыл в воздух...

Доплер молча озирался по сторонам...

- Нравится? - крикнул Манко.

- У меня ощущение, что я сижу за своим письменным столом... На старой квартире... Там у меня стоял вентилятор, прикреплённый к столу болтами...

- Ну да, этажерка, - сказал Манко, - но неужели вам не нравится, смотрите, мы поднимаемся выше! Куда летим?

- К Кара-Дагу, - сказал Доплер.

- А, сейчас... Тут тоже красиво, смотрите вниз. .

- Красиво. Эти длинные холмы... Похожи на варанов... Которые сцепились...

- Здорово, да? Мы потом подлетим и к Кара-Дагу...

- Но выше мы уже не будем подниматься? - уточнил Доплер.

- Нет, всё. Разве не хватит?

- Я думаю, что хватит, - сказал Доплер, - надеюсь.

- На что надеетесь?

- Да в общем, ни на что... Вот, возьмите. Только аккуратно, а то улетит, - сказал Доплер и протянул Манко сложенный листок.

- Простите, Пётр Григорьевич, но я не могу сейчас читать. Эта смешная конструкция... Требует от меня...

- А не надо читать, вы просто положите в карман. Или, если вы позволите, я положу вам. Можно?

- Ну да, - сказал Манко, - но что-то мне не нравится эта голубиная почта... Эй, вы зачем?! - крикнул он, увидев, как Доплер расстёгивает ремень безопасности...

- Прощайте, - сказал Доплер и стал валиться на бок... Но Манко, заорав:

- Куда?! - схватил его за ворот...

- Пустите, - сказал Доплер, - сейчас же... Вы просто не понимаете...

- Я всё понимаю! - крикнул Манко, - я за вас подписался, зачем же вы так?

- А я написал письмо! - взвизгнул Доплер, - оно у вас в кармане. Там всё, как полагается, в смерти прошу не винить, подпись... Пустите меня. А то это плохо кончится, вам ещё рано, пустите, пустите...

Дельталёт летел теперь как бы по спирали, Манко напрягал все свои силы, чтобы не дать свалиться на бок - теперь уже не только Доплеру...

- Блядь, что ж вы делаете! - сказал он. - Мы сейчас упадём!

- Хорошо, - сказал Доплер, - пустите меня. Я обещаю, что не буду.

- Смотрите у меня, - сказал Манко и отпустил рубашку, - а то я вам... Кара-Даг не покажу... Я же не могу так... управлять одной рукой, другой вас держать, да ещё третьей бороться с болтанкой... Эй, так мы не договаривались! - крикнул он, увидев, что Доплер, взявшись рукой за борт, пытается подняться...

- Прощайте, мой друг, - сказал Доплер.

- Стоять! - закричал Манко и, отпустив руль, не глядя, ударил Доплера - сбоку, без размаха, левой рукой... угодив при этом в висок, а не в челюсть...

После этого ему каким-то чудом удалось вывести дельталёт из виража с сильным креном...

И теперь траектория была наклонной пологой линией...

Дельталёт двигался в режиме скольжения...

Доплер сидел совсем тихо...

Теперь только Манко подумал, не слишком ли сильно он его...

Старик - ему ведь много не надо...

- Всё, сейчас уже идём на посадку, Пётр Григорьевич, - сказал Манко, разворачивая дельталёт над морем... Замечая белый треугольничек на поверхности воды... "Вот, снова показался след от её купальника... Как это она сказала? Тело из тех же букв..." - вспомнил Манко...

Он улыбнулся и думал было пересказать это Доплеру...

Но вспомнил, что Доплер сейчас вряд ли его слышит...

И всё же заговорил... Причём с интонацией, которую подслушал когда-то на выступлении гипнотизёра:

- Когда мы приземлимся, вы очнётесь, Пётр Григорьевич. А все эти ваши фокусы останутся в воздухе. Все мысли о самогубстве, о прыжках без парашюта... Вам не надо уходить из кино, Пётр Григорьевич, будете снимать и дальше... А то знаете, как я расстраивался... Когда отменяли сеанс... Отец говорил: "Кина не будет, кинщик заболел". Я смеялся сначала, а потом плакал... Пётр Григорьевич, я вам хотел предложить сотрудничество... Что, если я попробую продюсировать ваш следующий фильм? Я ещё с друзьями поговорю, может мы вместе вложимся...

Заговорившись, он забыл, что перед этим искал глазами квадратик рыжего глинчака, с которого взлетали дельталёты... Когда он развернул свои крылья, под ними уже снова было море, но белого треугольника внизу теперь не было - Манко летел против солнца... Всё это время он не смотрел на Доплера... Если тот был в сознании, Манко было бы неприятно смотреть ему в глаза, а если без - мысль о том, что он не удержал удар... и что от этого могло произойти в седой башке... Могла помешать управляться... с летающим средством...

Но прежде чем зайти на посадку - площадку Манко уже вычислил - он повернул голову...

И в этот момент дельталёт сильно дёрнуло...

"Кажется, попал в "пузырь", - пронеслось в голове у Манко, - и даже не сейчас... раньше..."

Рядом с ним теперь сидел никакой не Пётр Григорьевич, а тот самый парень... В рубашке цвета асфальта... Которого Манко видел на трассе в самом начале отпуска...

И когда этот серый вельветовый человек повернул к Манко смеющееся лицо...

- Очнулся, - сказал голос, - герой... Лежите спокойно.

Манко увидел белые колпаки... А потом и лица...

Все смотрели не на него, а прямо перед собой...

Манко подумал, что там, сзади, сразу же за его головой, наверно, стена...

Но он не понимал, чего они туда все так уставились...

- Куда вы все смотрите? - сказал он. - Там что, экран, что ли?

- И не один... Мы смотрим на приборы.

- Какие приборы, блядь...

- Осциллографы.

- Где я?

- Где вы, это не так интересно. Интереснее, где вы были перед этим...

- И где я был перед этим?

- Вы побывали на том свете, Леонид Михайлович. И даже не заметили, да?

- Чего же, - сказал Манко, - не заметил... А где Доплер?

- Какой Доплер?