Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

Али был зятем и двоюродным братом пророка Мухаммеда и считается пятым халифом. Именно его личность послужила причиной раскола между шиитами и суннитами. Шииты считаю Али вторым халифом после Мухаммеда, а сунниты — четвертым. Но и для суннитов, к которым, подобно большинству афганцев, принадлежит Мансур, Али является величайшим исламским святым. В истории он остался как смелый воин, не расставшийся с мечом. Али был убит в Мекке в 658 году и, по мнению большинства историков, похоронен в городе Куфа в Ираке. Но афганцы утверждают, что сторонники Али выкопали его тело, опасаясь возможного надругательства над покойным со стороны мстительных врагов. Тело привязали к спине верблюдицы и пустили ее бежать, куда глаза глядят, пока не рухнет в изнеможении. Там, где она упала, и выкопали могилу. Согласно легенде это произошло в том месте, где позже возник Мазари-Шариф, что в переводе означает Могила Высокочтимого. В течении пяти веков место захоронения было отмечено простой могильной плитой, но позже, в XII веке, там построили небольшой мавзолей, после того как Али явился во сне одному местному мулле. Потом пришел Чингисхан и разрушил усыпальницу, и еще несколько столетий могила стояла без надгробного памятника. Только в XV веке там, где, по мнению афганцев, находится место последнего упокоения Али, был воздвигнут новый мавзолей. Именно к нему и мечети, возведенной рядом с могилой, и проходят поклониться паломники.

Мансур твердо решил совершить паломничество, чтобы очиститься. Он уже давно об этом подумывал. Нужно только получить от Султана разрешение на временную отлучку. А Султан терпеть не может, когда Мансур куда-то отлучается. Кто будет работать вместо него?

Мансур даже нашел попутчика — это иранский журналист, который часто захаживает к нему в магазин за книгами. Как-то раз они стали обсуждать празднование Нового года, и иранец сказал, что у него есть свободное место в машине. Я спасен, решил тогда Мансур. Али призывает меня. Он хочет даровать мне прощение.

Но ему не удалось добиться разрешения. Отец никак не мог обойтись без него даже какую-то жалкую неделю, что займет поездка. Он сказал, что Мансур должен составлять каталог новых поступлений, следить за столяром, который сколачивает новые полки, продавать книги. На чужих он, Султан, положиться не может. Не доверяет даже будущему шурину Расулу. Знал бы он, сколько времени Расул на самом деле проводит в магазине не один. Мансур кипит от ярости. Он все откладывал разговор с отцом, пока не наступил последний вечер. Но нет, ни о какой поездке не может идти и речи. Мансур настаивает. Отец не соглашается.

— Ты мой сын и обязан делать, что я скажу, — говорит Султан. — Ты нужен мне в магазине.

— Книги, книги, деньги, деньги! Ты только о деньгах и думаешь! — кричит Мансур. — И я должен продавать книги об Афганистане. Я, который ничего о нем не знает! Я же почти нигде не был, кроме Кабула, — упрямится он.

Наутро иранец уезжает, Мансур негодует. И как отец мог ему отказать в паломничестве?! Он отвозит Султана в магазин и всю дорогу молчит, на вопросы отвечает односложно. Его переполняет накопившаяся с годами злоба на отца. Мансур окончил только десять классов школы, а потом Султан забрал его и отправил работать в магазин, не дал даже гимназию окончить. О чем бы Мансур ни попросил, в ответ всегда слышит отказ. Единственное, что он получил от отца, — это машину, чтобы иметь бесплатного шофера, да еще ответственность за магазин, где Мансур гниет заживо.

— Как хочешь, — вдруг выпаливает он. — Я буду делать все, что ты потребуешь от меня, но не жди, что я буду делать это с удовольствием. Ты никогда не позволяешь мне делать то, что я хочу. Ты меня подавляешь.

— Поедешь на следующий год, — говорит Султан.

— Нет, никуда я не поеду, и никуда больше тебя ни о чем не попрошу.

Считается, что только те, кого призывал Али, могут попасть в Мазари-Шариф. Почему же Али не хочет, чтобы приехал Мансур? Неужели тот совершил непристойный грех и будет проклят? Или это просто отец не слышит зова Али?

У Султана мурашки бегут по коже от злобы, звучащей в голосе сына. Он смотрит на высокого угрюмого подростка, и ему становится не по себе.

Отвезя отца и братьев, Мансур отпирает магазин и усаживается за пыльный стол. Он подпирает голову руками и, приняв свою излюбленную меланхолическую позу, думает, что жизнь загнала его в ловушку и вот-вот совсем засыплет книжной пылью.

Прибывает новая партия книг. Он начинает их нехотя листать, просто чтобы хоть чем-нибудь заняться. Это собрание стихов мистика Руми, одного из любимых поэтов отца. Руми принадлежит к числу самых известных афганских суфиев — исламских мистиков. Он родился в XIII веке в Балхе, поблизости от Мазари-Шарифа. Еще одно знамение, думает Мансур. Он принимает решение поискать какой-нибудь другой знак, свидетельствующий, что он прав, а отец нет. В стихах говорится об очищении и приближении к Богу, который есть совершенство. Необходимо отказаться от себя, от своего «я». Руми говорит: «„Я“ — это пелена, закрывающая Бога от человека». Мансур читает о путях возвращения к Богу: жизнь должна вращаться не вокруг самого человека, но вокруг Бога. Мансур опять чувствует себя грязным, и чем дальше он читает, тем сильнее ему хочется очиститься. Его вниманием надолго завладевает одно из стихотворений:

Однако похоже на то, что Мансуру помощи ждать не приходится — ни от воды, ни от Бога, ни от Руми. Иранец, наверное, уже видит перед собой заснеженные хребты Гиндукуша, думает Мансур. Он злится весь день. Смеркается, пора закрывать магазин, забирать отца и братьев, а потом — домой, где предстоит вечер в кругу глупой семейки за очередным блюдом риса.

Когда он опускает решетку на двери и запирает ее на тяжелый висячий замок, вдруг появляется Акбар, иранский журналист. Мансур трет глаза.

— Разве ты не уехал? — изумленно спрашивает он.

— Мы поехали было, но Салангский туннель сегодня закрыт, так что попробуем завтра опять, — отвечает ирландец. — Кстати, я сегодня видел твоего отца, и он попросил меня взять тебя с собой. Мы выезжаем завтра в пять утра, как только кончится комендантский час.

— Он, правда, попросил тебя? — Мансур на мгновение лишается дара речи. — Не иначе как зов Али подействовал. Подумать только, как громко он меня позвал! — бормочет Мансур себе под нос.

Чтобы не проспать, а заодно уверенным, что отец не передумает, Мансур остается ночевать у Акбара. На следующее утро, еще до рассвета, они отправляются в путь. У Мансура с собой только пластиковый пакет, набитый банками кока-колы и фанты, а также пачками печенья с банкой прослойкой и киви. Акбар прихватил еще другого приятеля, Саида, настроение у молодых людей приподнятое. В машине играет музыка из индийских фильмов, все поют в полный голос.