Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

Когда к власти пришли талибы, все ремонтные работы прекратились. Гостиница находилась в плачевном состоянии, да и особой потребности в разбомбленных номерах не наблюдалось. Управлявшие странной муллы не были заинтересованы в развитии туризма, напротив, они стремились по возможности ограничить въезд иностранцев в страну. С годами потолки в гостинице стали обрушиваться, полуобвалившиеся перекрытия с трудом поддерживали покосившиеся стены.

С установлением в Кабуле нового режима рабочие снова принялись латать дыры в стенах и вставлять стекла. Аймал нередко стоит и смотрит, как они чинят крышу, или наблюдает за отчаянными попытками электриков запустить генератор, обеспечивающий питание микрофонов и громкоговорителей для очередной важной встречи. Фойе заменяет Аймалу площадку для игр. Здесь он скользит по мокрому полу, ходит туда-сюда. Но на этом его развлечения заканчиваются. Ужасающе тоскливо. Ужасающе одиноко.

Время от времени он болтает с кем-нибудь, кого встречает в этом унылом месте. С уборщиками, регистраторами, швейцарами, охранниками, какими-нибудь случайным постояльцем и владельцами соседних киосков. С покупателями у них не густо. За одним из прилавков стоит продавец традиционных афганских украшений. Он тоже по целым дням мается от скуки. Особого спроса на украшения среди постояльцев гостиницы не наблюдается. Другой торгует сувенирами, но заламывает такие цены, что люди, едва взглянув на них, уходят и больше не возвращаются.

Окна многих киосков покрыты толстым слоем пыли либо прячутся за кусками картона или занавесками. На одной разбитой вывеске написано: «Ариана эйрлайнз». Так называется афганская национальная авиакомпания. Когда-то она владела большим парком самолетов. Пассажиров обслуживали элегантные стюардессы, у которых можно было заказать и виски, и коньяк. Много самолетов сбили во время гражданской войны, остальные разбомбили американцы, когда охотились на Усаму Бен Ладена и муллу Омара. Единственный уцелевший самолет в роковой день 11 сентября находился в аэропорту Нью-Дели. С этого-то лайнера, по-прежнему курсирующего по маршруту Кабул — Нью — Дели, и должно начаться возрождение «Арианы». Но чтобы вновь открылась контора в гостинице, одного маршрута мало.

В противоположном конце фойе находится дверь в ресторан, где самые вежливые официанты Кабула подают самую отвратительную в городе еду. Они как будто стараются хоть как-то сгладить неприятные ощущения от безвкусного риса, пересушенной курятины и водянистой моркови.

Посреди фойе выделяется небольшое огороженное пространство в несколько квадратных метров — зеленый ковер, окруженный низкими деревянными перегородками. Это неизменное место встречи постояльцев и министров, охранников и официантов. Все они регулярно склоняются здесь ниц бок о бок на маленьких ковриках, покрывающих большой зеленый. В молитве все равны. Есть также просторная молельная комната в подвале, но большинство довольствуется парой минут на зеленом ковре, которые удается урвать между совещаниями.

Еще в фойе стоит шаткий столик, на котором громоздится вечно работающий телевизор. Хотя он и находится прямо напротив киоска Аймала, мальчик почти никогда его не смотрит. По единственному афганскому телеканалу «Кабул ТВ» редко увидишь что-нибудь интересное. Транслируют по большей части религиозные программы, какие-нибудь длинные ток-шоу, выпуски новостей, а чаще всего просто показывают афганские пейзажи под аккомпанемент афганской народной музыки. На канале разрешено работать женщинам-дикторам, но танцовщиц и певиц в эфир по-прежнему не пускают. Руководство утверждает, что народ к этому еще не готов. Иногда показывают чешские и польские мультфильмы. Тогда Аймал стремглав несется к экрану, но очень часто его ждет разочарование: большую часть мультиков он уже видел.

На улице находится бассейн, когда-то — гордость гостиницы. Одним прекрасным днем его открыли с большой помпой и при стечении народа. История закончилась довольно печально. Вскоре вода в бассейне побурела — никто не догадался установить очистительную систему. Когда вода окончательно загнила, бассейн закрыли. Люди жаловались, что после купания на коже выступают зудящие водянистые волдыри, были случаи и других кожных болезней. Ходили слухи, что кто-то даже умер. Воду откачали, и больше бассейном никто никогда не пользовался.

Теперь светло-голубое кафельное дно покрывает толстый слой пыли, а высохшие кусты роз, высаженные по краям бассейна, тщетно пытаются скрыть неудачное начинание от глаз прохожих. Тут же рядом находится столь же заброшенный теннисный корт. В телефонном справочнике гостиницы по-прежнему можно найти номер тренера. Но если ему повезло, он должен был подыскать себе другую работу. В первую после падения Талибана весну, когда новая жизнь только-только начинается, его услуги спросом пока не пользуются.

Аймал проводит свои дни в бесцельных блужданиях между магазином, рестораном и залами для совещаний. Он человек ответственный и всегда поглядывает одним глазом, не появился ли у его киоска какого-нибудь потенциальный покупатель. Было время, когда гостиница кишела людьми и товары в буквальном смысле слова сметали с полок. Когда талибы бежали из города, гостиницу заполонили журналисты. Журналисты, которые месяцами питались гнилым рисом и запивали его зеленым чаем — обычный рацион боевиков Северного альянса, — дорвались до контрабандных пакистанских шоколадок «Баунти» и «Сникерс», продававшихся в киоске Аймала. Они покупали воду по цене тридцать крон (около 132 рублей) за бутылку, творожный сыр по девяносто крон (около 396 рублей) за коробку и банку оливок, хотя каждая оливка стоила целое состояние.

Журналистов цены не волновали: они только что одолели Талибан и завоевали Кабул. Мужчины были грязные и бородатые, что твои партизаны, и даже женщины носили мужскую одежду и высокие, замызганные грязью сапоги. Попадалось много светловолосых с розовой кожей.

Аймал иногда тайком пробирался на крышу и наблюдал, как репортеры говорят в микрофон перед большими камерами. Уже помытые и причесанные и ничуть не похожие на партизан. По фойе слонялись весельчаки, которые были не прочь пошутить и поболтать с мальчиком. Аймал успел хорошо выучить английский в Пакистане, где в качестве беженца прожил большую часть жизни.

Тогда никто не интересовался, почему он не ходит в школу. Все равно школы были закрыты. Он считал доллары, нажимал кнопки калькулятора и мечтал стать крупным предпринимателем. Тогда с ним был Фазиль, и оба мальчика, раскрыв от удивления глаза, наблюдали за наводнившим гостиницу странным народом, не забывая подсчитать прибыль. Но не прошло и пары недель, как журналисты исчезли. Долго ли выдержишь в номере без воды, электричества или даже окон? Да и война закончилась, статьи были напечатаны, и Афганистан больше никого не интересовал.