Тулепберген Каипбергенов - Каракалпак - Намэ

Притча, рассказанная моей матерью. У одного многодетного отца подросли сыновья. Вывел он их на перекресток дорог и говорит:

— Выбирайте каждый себе путь.

Оглянулись сыновья, подумали и пошли кто куда. А один сын сел на обочину и сидит. Ты что, сынок? — спрашивает отец.

— Да вот, — говорит, — не знаю, по какой дороге идти. Ни одна не манит.

— Если ни одна не манит, то тогда тори свою трону, — сказал отец и пошел к себе домой.

Случай, рассказанный коше-бием. Во времена пребывания в детском возрасте в состоянии соседства с нами находилась одна семья, в которой был сын, имевший телосложение очень тощей конфигурации по причине излишней капризности. Он отрекался от еды, ссылаясь на то, что она недостаточно вкусна для него.

И однажды мать тощего сына обратилась к моей матери с просьбой одолжить меня на время обеда для воспитания наглядным примером. Моя мать выразила свое согласие, и вот меня привели в помещение соседнего дома и усадили за дастархан.

Соседка вынесла блюдо с пловом и, поставив его перед своим капризным тощим потомком, произнесла слова нижеследующего содержания:

— Ешь быстрей, а то этот мальчик все съест.

И тут тот тощий, действуя двумя руками одновременно, умял весь плов за обе щеки.

Вернувшись домой, я выразил своей матери принципиальное несогласие с такой постановкой вопроса, поскольку наглядное присутствие при чужом пищеварительном процессе оскорбляло мое пробуждающееся человеческое достоинство. Моя мать приняла к сведению эти возражения и на другой раз не одолжила меня соседке.

Тогда мать тощего парня пошла в направлении других соседей, имевших сыновей. Она раздобывала для повышения аппетита своего отпрыска ребят со всех концов нашего аула, а потом и из аулов соседних.

В результате принятых его мер тот тощий так растолстел, что не имел уже состояния самостоятельно передвигаться…

Когда я вижу некоторые толстые книги, мне по ассоциации памяти представляется тот растолстевший парень.

А я чувствовал себя и тем парнем из маминой притчи, что сидел на обочине, и этим растолстевшим парнем одновременно. Я и впрямь не знал, в какую сторону мне идти, но при этом мне казалось, что у меня из-под руки рвут темы и сюжеты будущих рассказов, и я хотел написать сразу обо всем на свете. Долго маялся и в конце концов решил воспользоваться советом народной мудрости и торить свою тропу. Не надо ни на кого оглядываться, ни на кого равняться, ни к кому прислушиваться. Надо просто писать, что хочешь, и говорить, как думаешь. Это и будет правильным, решил я, но тут же вспомнил одну из легенд, рассказанных моим дедушкой…

Мой дедушка рассказывал. Однажды хан Хорезма пригласил к себе в Хиву главного бия каракалпаков, нашего предка Айдоса-баба. Мудрый Айдос-баба не поехал в одиночестве, а взял спутником себе одного джигита. Джигит тот считался умным не по годам и даже ученым, потому что он ездил куда-то учиться. А взял его бий не просто так. Была у бия своя цель. Хотел он убедить хана, что можно отделить каракалпаков от Хорезма, что могут каракалпаки образовать собственное ханство. Вот и думал Айдос-баба; мол, покажу хану этого парня и скажу ему, что управлять страной черношапочников будут вот такие молодые, умные и образованные джигиты. И смягчится тогда сердце его, и поймет хан, что не должен он властвовать над такими людьми, а обязан он предоставить им самостоятельность.

Хан пригласил Айдоса-баба поужинать с собой. А есть плов вместе с ханом с одного блюда тогда считалось величайшей честью. Ее-то и удостоился наш предок.

Вот сидят они — Айдос-баба со своим спутником и хан хивинский со своим советником. Едят плов. А тут одна рисинка прилипла к ханской бороде. Заметив это, советник хана тут же сочинил бейт:

Хан улыбнулся, незаметно провел ладонью по бороде, и рисинки как не бывало.

Очень этот бейт понравился Айдосу-баба, Когда они вышли после ужина, он и говорит своему спутнику: вот, мол, какой мудрый советник у хана. Какой он находчивый. Надо же, сравнил бороду с лесом, а рисинку — с путником, и пять пальцев — как пять всадников.

А джигит ему в ответ, что нечему тут дивиться. Вы, говорит, только рисинку на бороду себе уроните, а я уж найду что сказать. Хан сразу поймет, с кем он имеет дело.

На следующий день снова зовут их отобедать с ханом. Снова плов едят. Тут уж Айдос-баба нарочно выронил одну рисинку себе на бороду.

Обрадовался его спутник да как закричит:

— Ну, наконец-то, Айдос-баба, вы сделали то, о чем мы вчера договорились. Снимите рисипку с вашей бороды, и пусть хан видит, какие мы, каракалпаки, аккуратные люди, и поймет, что нам можно предоставить самостоятельность.

Глянул хан на Айдоса-баба. Засмеялся и вышел из комнаты, ничего не сказав.

Моя мать поучала:«Лучше сырое, чем недоваренное. Кто ничего не умеет делать — делает лучше, чем тот, кто умеет наполовину».

После того случая, когда невольно подслушал то, что говорилось в кабинете председателя Союза писателей, я долго не мог приблизиться к дверям этого учреждения. Стыдно было появляться с пустыми руками. Я сам себе внушал, что обязан прийти сюда с «гостинцем», с романом или повестью, ну на худой конец с рассказом. Ведь они там — в Союзе писателей — ждут прозу, и, как мне почему-то казалось, ждут ее именно от меня.

А еще я боялся встретиться лицом к лицу с живым писателем. Вдруг он моня о чем-то спросит, а я отвечу невпопад, и он подумает {да нет, не подумает, а поймет), что я неуч и дурак, — ведь со стыда же помрешь.

И все-таки не выдержал. Ходил-бродил вокруг да около, а потом вдруг направился прямо в Союз писателей. Ладно, была не была, а если спросят: «Зачем пришел?»- скажу, что хочу посоветоваться, о чем писать.

К моему удивлению, двери были открыты и никто не стоял при входе «на страже», никто не задержал меня. В зале шло какое-то заседание, и я смело вошел и уверенно сел на ближайший свободный стул.

Рецензент. Как основной рецензент, я вынужден подробнее остановиться на анализе обсуждаемой книги. Она состоит из двух частей. Первая часть — прозаическая. Вторая — поэтическая.

Прозаическая часть обсуждаемой книги мне не понравилась по многим причинам:

во-первых, события вымышленные описаны в ней как реальные, и, напротив, события, происходившие в действительности, изображены как невероятные, фантастические;

во-вторых, из всех многочисленных тружеников колхоза автор выбрал лишь одного ударника, это явно суживает тему повышения урожайности;