Розамунда Пилчер - В канун Рождества

— Это важнее всего на свете.

Он снова спрятал платок.

— Знаешь, в день твоего приезда, когда мы с тобой сидели в церкви и говорили о Рождестве и о зимнем солнцестоянии, то есть о самом коротком дне в году, я впервые подумал о Франческе без отчаяния. Я вспомнил, как год или около того назад у нас с ней был такой же разговор. Я пытался объяснить ей смысл появления рождественской звезды с научной точки зрения. Она слушала внимательно, однако я ее не убедил. Она не желала, чтобы ее убедили. Ей нравилась легенда.

Франческа хотела, чтобы Рождество было таким, как в легенде, иначе оно теряло для нее свою волшебную притягательность. Потому что рождественские гимны, ночная темнота и подарки были неразрывно связаны с тем временем года, когда жизнь обретает крылья и весь мир воспаряет вверх, к звездам.

— Правильно, таким и должно быть Рождество.

— Оставайся с нами, Люси.

— Оскар, я вас люблю.

— В мире, вокруг нас, много любви. Никогда об этом не забывай.

— Не забуду.

— Ты не хочешь спуститься в кухню и поужинать вместе со всеми? Если они, конечно, что-нибудь для нас оставили.

— Мне надо причесаться и умыться.

— Ну, так давай. — Оскар отпустил ее руку, слегка похлопав по ней, встал и пошел к двери. А она смотрела, как он уходит. Открыв дверь, он обернулся и с ободряющей улыбкой сказал: — Мы тебя ждем, утеночек.

В изменчивом северном климате, проснувшись поутру, часто не ведаешь, как распорядятся погодой первозданные стихии, но в этот день рассвет был удивительно чист и тих, словно его украли у весны. На улицах и в полях снег стаял, и только горы по-прежнему красовались в своих белоснежных мантиях и их вершины сверкали в лучах низко стоящего солнца. Небо было безоблачным, ни ветерка, и уже чувствовалось тепло солнечных лучей. На голых деревьях щебетали птицы, а под сиреневым кустом среди бурой прошлогодней некошеной травы показались головки ранних подснежников. В саду Розы Миллер стояла кормушка для птиц, усыпанная крошками. Голуби и скворцы клевали корм со свойственной им жадностью, синицы и воробьи поклевывали орешки и кусочки сала, которые Роза подвесила на нитках. Они порхали стайкой и, клюя, застывали на миг в воздухе, а потом стремглав летели в свое убежище на боярышнике, ветки которого дрожали и качались от суетливой активности пернатых.

День был прекрасный, снег на дорогах растаял, и Элфрида с Оскаром приехали в Корридэйл на своей машине. Остальные — Кэрри, Сэм, Люси и Рори Кеннеди — должны были прибыть позже, так как Кэрри решила дождаться полудня, чтобы позвонить сестре во Флориду. Она уже поговорила с Доди, застав ее в гостиничном номере в Борнмуте, и разговор прошел спокойнее, чем они обе смели надеяться. Доди явно обрадовалась, что с нее сняли единоличную ответственность за Люси. Она даже похвалила Элфриду за доброту и гостеприимство, совершенно забыв, что ни разу в жизни еще не сказала ни одного благожелательного слова о «вульгарной кузине» своего бывшего мужа.

— Оскар навестит тебя в Борнмуте, — пообещала Кэрри, — он сказал, что хотел бы с тобой познакомиться и, если ты не возражаешь, поговорить на эту тему.

Доди ничего не имела против и сказала, что будет ждать его в назначенный день к пятичасовому чаю в зале приемов отеля «Палас».

Оставалось только договориться с Николой, рассказать ей о заманчивых планах жизнеустройства Люси и, получив одобрение Николы, начать их осуществление. Слушая, как Кэрри мило и сочувственно разговаривает с Доди, Элфрида почти поверила, что и с Николой она так же успешно договорится. Если та и станет возражать, то лишь для видимости. Николе вообще не свойственно беспокоиться о ком бы то ни было, при условии, что ее собственный жизненный путь беспечален и гладок.

Кэрри вызвалась также приготовить и привезти все необходимое для пикника. Элфрида хотела было сварить суп и сделать бутерброды с ветчиной, но Кэрри и Сэм изгнали ее из кухни, попросив ни о чем не беспокоиться, и отправили их с Оскаром в Корридэйл.

И сейчас Элфрида наблюдала за птицами из окна гостиной Розы Миллер. В пустом саду клумбы и грядки были аккуратно вскопаны, земля разрыхлена и подготовлена к весенним посадкам. Сад — узкая полоса земли — как бы сбегал по склону холма. Внизу его огораживали деревянный забор и несколько искривленных стволов берез, а за ними сверкали водные просторы озера, которое тянулось к голубому заливу, окаймленному с противоположной стороны холмами. Элфрида заинтересованно вглядывалась в даль, потому что вид из окна дома майора Билликлифа должен был быть таким же, как из гостиной Розы. Сегодня в ясном зимнем воздухе все краски были особенно ярки, все так и сияло, и ветки деревьев черным кружевом вырисовывались на чистом небе. Ничего красивее Элфрида и представить себе не могла.

У нее за спиной, по обе стороны камина, где ярко горел торф, сидели Роза и Оскар, разговаривали и пили кофе.

— И, конечно, бедный джентльмен запустил хозяйство, и у дома ужасный вид, — рассказывала Роза. — Бетти Каупер, жена тракториста, помогала как могла, но у нее трое детей и о них надо заботиться, поэтому для нее наводить порядок у майора Билликлифа было непосильным делом. Но как только мы узнали, что он отошел в мир иной, мы туда отправились и постарались все убрать. Большая часть одежды заношена до дыр, и ее пришлось сжечь, но осталось несколько вещей для благотворительной лавки, и мы упаковали их в чемоданы. У него, наверное, не было ничего ценного, но мы оставили его личные вещи и книги на местах, чтобы вы сами решили, сгодятся они или нет.

— Вы поступили правильно, Роза.

— А Бетти попыталась навести чистоту, отмыла пол в кухне и ванной. Бедный одинокий старичок. Печально думать, что он умер в больнице, без единой родной души рядом. Говорите, похороны будут в конце недели? Дадите мне знать? Я бы хотела присутствовать.

— Конечно. Мы заедем за вами на машине, когда поедем в Инвернесс.

— Он не виноват, что довел дом до такого состояния. Вы, наверное, захотите переделать дом по собственному вкусу, но если наймете рабочих, то они все там разнесут в прах, и пыли не оберешься.

— Мы еще не решили окончательно, стоит ли нам переезжать сюда на постоянное житье, — сказал Оскар.

— А почему бы вам не переехать? — спросила Роза негодующим тоном. — Ведь майор Билликлиф ни за что бы не завещал вам дом, не будь он уверен, что вы поселитесь там навсегда. Вы только представьте! После стольких лет вы снова можете вернуться и жить в Корридэйле!

— А вдруг дом окажется тесноват для нас, Роза? Понимаете, с нами, наверное, будет жить одна молодая особа.