Розамунда Пилчер - В канун Рождества

Они последовали ее совету, задержавшись только, чтобы открыть дверцу и выпустить Горацио. Пока они болтали с Розой, бедный песик пребывал в заточении. Сейчас он поспешно выпрыгнул из машины и сразу же восхитился местными запахами.

— Для собаки оказаться здесь — все равно что мне зайти в отдел духов универмага «Хэрродс», — сказала Элфрида. — Здешние ароматы для него что-то вроде одеколона под названием «Другая собака». Он сейчас возьмет флакончик и мазнет себя лапой за ушами.

На дереве кричали грачи, и Элфрида, запрокинув голову, увидела прямую, как линейка, пушистую белую полосу, которую тянул за собой по синему небу реактивный пассажирский самолет. Он летел так высоко, что Элфрида с трудом его различала, но след видела хорошо. Самолет направлялся на северо-запад. Быть может, из Амстердама, предположила она.

— Представляешь, Оскар, вон в той крохотной летящей точке люди сейчас едят орешки, читают журналы и заказывают джин с тоником?

— По правде говоря, никогда об этом не думал.

— Интересно, куда они летят?

— Может, в Калифорнию? Через Северный полюс.

— Через полюс на Рождество! Нет, не хотела бы я лететь в этом самолете.

— Неужели?

— Я с большей радостью направляюсь на пикник в дом майора Билликлифа. Кстати, нам надо придумать для дома новое название. Раз майора больше нет, то и дом не может носить его имя.

— Когда-то он был домом лесничего, но думаю, что с течением времени станет называться домом Оскара Бланделла. Разве не так?

— Оскар, все так, что бы ты ни сказал.

Через несколько минут они преодолели сотню шагов, разделяющих два дома, и вошли в калитку новых владений Оскара. Дом, как близнец, напоминал Розин, но вид у него был не столь привлекательный, а ржавеющий автомобиль у входной двери усиливал неприятное впечатление. Элфрида, стоя бок о бок с Оскаром, вспомнила тот темный вечер, когда, измученные долгой дорогой, они наконец нашли обиталище майора Билликлифа и взяли у него ключ от Усадьбы.

С тех пор произошло столь многое, что казалось, будто все случилось несколько лет назад.

Скрипя подошвами сапог по морской гальке, они подошли к дому. Оскар вставил ключ в замок, повернул его и нажал медную ручку. Дверь распахнулась внутрь. Элфрида, скрестив пальцы, вошла следом за Оскаром, и почти сразу они очутились в маленькой гостиной.

Здесь было очень холодно и немного пахло затхлым, но комната не произвела на Элфриду прежнего безотрадного впечатления, которое ей запомнилось и которое она опасалась испытать снова. В дальнее от двери окно врывался поток солнечного света, а Бетти Каупер и Роза все вычистили, вымыли, опустошили пепельницы, вытрясли половики, отполировали мебель и выбросили большую часть хлама. В воздухе еще чувствовался запах хозяйственного мыла и карболки.

Крышка бюро была опущена, и со столика на колесиках, который майор Билликлиф называл своим баром, исчезли пустые бутылки и грязные стаканы. Бетти и Роза выстирали и выгладили ветхие, выцветшие занавески, а в камине лежали приготовленные бумага и ветки, достаточно было только чиркнуть спичкой. Здесь же стояло начищенное до блеска медное ведерко с углем, лежала кучка сухих поленьев.

— Ну, начнем сначала, — сказал Оскар, снял куртку, стал на колени и поднес зажженную спичку к газете. Ветки занялись и затрещали. В конце комнаты была дверь, за которой в прошлый раз выла и бесновалась бедняжка Брэнди, напугав тогда Элфриду до полусмерти. Теперь Элфрида осторожно открыла дверь и вошла в неприветливую, холодную маленькую кухню в деревянной пристройке с окнами в некрасивых металлических рамах. Здесь были фаянсовая раковина, крошечный холодильник, газовая плита и небольшой стол, покрытый клеенкой. Линолеум на полу потрескался и местами протерся до дыр. Наполовину застекленная дверь слева открывалась в чулан, где стояли сломанная тачка, вилы и рассохшийся ящик с давно увядшей геранью. Нигде ни следа труб отопления или еще чего-нибудь, что могло бы обогревать дом. Все выглядело холодным и бесчувственным, как муниципальная благотворительность.

Элфрида вернулась к Оскару, который подкладывал уголь в разгоревшийся огонь. Потом он положил туда пару маленьких поленьев.

— Как майор Билликлиф обогревался? — спросила она.

— Наверное, никак. Не знаю. Надо посмотреть. — Он поднялся во весь рост и вытер руки о вельветовые штаны. — Давай осмотрим дом.

Они прошли через маленькую прихожую в другую комнату, столовую майора Билликлифа, где, Оскар вспомнил, на спинках стульев висели рубашки старика. Но здесь Бетти с Розой тоже потрудились и навели порядок. Старые картонные коробки и груды газет исчезли, стол был тщательно отполирован и вокруг него стояли четыре стула.

Из столовой они поднялись по очень крутой и узкой лестнице на второй этаж. В спальне майора Билликлифа стояли два старых кожаных чемодана, видимо, те, о которых говорила Роза. Кровать была застелена чистым хлопчатобумажным вышитым покрывалом, пол — свежевыстиранными матерчатыми половичками.

— Сюда можно переезжать хоть завтра, — воскликнула Элфрида и, испугавшись, как бы Оскар не поймал ее на слове, торопливо добавила: — конечно, если в этом была бы необходимость.

— Дорогая, не думаю, что стоит так спешить.

Вторая спальня была поменьше, а ванная, хотя и не производила ужасного впечатления, имела спартанский вид и не внушала желания искупаться. Сама ванна на ножках заржавела и покрылась пятнами, в раковине виднелась трещина, линолеум загибался по углам. На деревянной вешалке висело чистое, почти прозрачное от ветхости полотенце, а на раковине лежал кусок дешевого туалетного мыла.

Самое лучшее, что было в ванной, так же как и в кухне, — вид из окна. Элфрида подошла к окну, с некоторым трудом открыла его и выглянула. Вокруг все было тихо и спокойно, слышалось, как шелестят ветки в саду под неощутимым, неуловимым ветерком. Мимо с печальным криком пролетели к воде два кроншнепа. Лежащий внизу сад был неухожен: некошеная трава, сорняки, два заржавленных железных кола с обрывками когда-то натянутой между ними веревки. Видимо, за садом уже несколько лет никто не ухаживал, но Элфрида не почувствовала ни разочарования, ни уныния. Общий вид был таким же чудесным, как из гостиной Розы. Поля на склонах, сверкающая синяя вода залива и дальние холмы. Этот вид примирял с унылым домом, да и сад был запущен не безнадежно. Просто растениям, как человеку, нужно немного любви и нежной заботы, и все снова возродится к жизни.

У нее за спиной Оскар сказал:

— Хочу пройтись и осмотреть свои владения.

— Иди-иди, ты лопнешь от гордости, увидев свои сорняки.

Она слышала, как он спустился по лестнице и свистом подозвал Горацио. Вот он уже выходит из кухонной двери в сад, замирает на солнечном свету и осматривается вокруг. А потом, вместе с Горацио, идет по своему участку, словно решив узнать, сколько в нем шагов в длину. Дойдя до покосившегося забора, Оскар остановился и, облокотясь на перекладину, стал смотреть на чаек у залива.