Розамунда Пилчер - Начать сначала

— Вам нравится работать в театре?

Она подумала о Коллинзе.

— Не очень.

— Но вам необходимо работать?..

— Нет, конечно, нет. Но, понимаете, Кристо там весь день, а я тут одна, и делать мне нечего. Брукфорд ужасно скучный городок. Я и не представляла, что существуют такие скучные городки. Поэтому, когда у той девушки случился приступ аппендицита, Кристо обо всем договорился и помог мне выбраться из дома.

— Что вы будете делать, когда та девушка вернется?

— Не знаю. Я еще об этом не думала.

На плите закипел чайник. Эмма поспешно повернулась, чтобы погасить газ, и поставила на поднос чайник, но Роберт сказал:

— Не сейчас…

Она нахмурилась.

— Я хочу заняться кофе.

— Кофе может подождать. Давайте сначала разберемся.

Лицо у Эммы стало непроницаемым.

— Нам не в чем разбираться.

— Нет, определенно, есть в чем. Я должен знать, как мне объяснить Маркусу, что случилось. Например, как вы добрались до Кристофера?

— Позвонила ему… рано утром в то воскресенье. Пошла в телефонную будку и позвонила. У них шла репетиция в костюмах, и он был в театре. Дело в том, что он уже раньше звал меня в Брукфорд, но я не могла поехать. Из-за Бена.

— Когда я приехал к вам попрощаться в то утро, вы уже поговорили с Кристофером по телефону?

— Да.

— И ничего мне не сказали?

— Нет, не сказала. Я хотела начать новую жизнь и не хотела, чтобы кто-то об этом знал.

— Понимаю. Итак, вы позвонили Кристоферу…

— Да, и вечером он взял у Джонни Риггера машину, приехал в Порткеррис и привез меня сюда. Мы вместе с ним закрыли коттедж, а ключ от мастерской оставили в «Неводе».

— Хозяин кабачка не знал, где вы.

— Я ему не сказала, куда еду.

— Маркус ему звонил.

— Маркус не должен был этого делать. Маркус больше не несет за меня никакой ответственности. Я уже не маленькая девочка.

— Эмма, то, что Маркус чувствует, — это не просто ответственность, он вас любит, и вы должны это понять. От Бена есть какие-то известия?

— Да, тогда, в понедельник утром, пришло письмо — я еще была в Порткеррисе. И письмо от Мелиссы… они меня звали приехать к ним.

— Вы им ответили?

Эмма покачала головой:

— Нет. — Ей стало стыдно, и она опустила глаза.

— Почему же?

Эмма пожала плечами.

— Не знаю. Наверно, подумала, что буду чувствовать себя там лишней.

— Я предпочел бы быть лишним там, чем очутиться вот здесь… — Он обвел рукой замусоренную кухню, всю убогую квартиру.

Это была не самая удачная реплика.

— Что вам здесь не нравится?

— Дело не в квартире, дело в этом жалком театрике, в этом сумасшедшем с бородой, что орал на вас и требовал, чтобы вы двигали кушетку…

— Вы же сами говорили мне, чтобы я нашла работу.

— Но не такую. Вы умная, образованная девушка, говорите на трех языках. Что это за работа — двигать мебель на сцене третьеклассного те…

— Моя настоящая работа — быть с Кристо!

После этого взрыва наступила гнетущая тишина. По улице проехала машина. Из комнаты донесся голос Кристофера, сопровождаемый тихой музыкой. Где-то завыл кот.

Наконец Роберт нарушил молчание.

— Вы хотите, чтобы я сказал об этом вашему отцу?

Эмма снова бросилась в атаку.

— По-моему, вы для этого сюда и приехали! Чтобы шпионить за мной и докладывать отцу.

— Я приехал, чтобы найти вас и узнать, как вы себя чувствуете, — только и всего.

— И доложить во всех подробностях! Для меня и для Кристо это не имеет значения, да и Бен не обратит на это никакого внимания!

— Эмма…

— Не забывайте, он не совсем обычный, заурядный родитель, как вы недавно очень любезно мне объяснили.

— Эмма, послушайте!..

Договорить он не успел — дверь за его спиной распахнулась, и раздался веселый, хотя и не совсем внятный голос: — Как мило вы тут болтаете, однако!

Роберт круто повернулся. В дверном проеме стоял молодой человек, который в «Маргаритках на лужайке» играл роль скучного биржевого маклера. Однако с тех пор он сильно развеселился, точнее — был пьян в стельку, и чтобы удержаться в вертикальном положении, повис на притолоке, как обезьяна на качающейся трапеции.

— Привет, дорогуша! — сказал он Эмме. Он отцепился от притолоки и ввалился в крошечную кухню, заполнив собой все пустующее пространство — теперь в кухоньке негде было повернуться. Упираясь ладонями в стол, он потянулся поцеловать Эмму. Поцелуй получился громкий и смачный, только в воздухе, до Эммы он не дотянулся.

— У нас гости, — отметил он. — И шикарная машина у дома. Прямо как в роскошном предместье. — Ноги у него подогнулись, и секунду-другую он держался только на руках. Он повернулся к Роберту и расплылся в улыбке. — Позвольте узнать ваше имя?

— Это Роберт Морроу, — коротко сказала Эмма. — Сейчас я дам тебе кофе.

— Не хочу кофе, не хочу кофе! — Джонни воинственно вскинул кулак, и ноги у него опять подогнулись. На сей раз его подхватил Роберт и выпрямил.

— Спасибо, старина. Ты добрый. Эмма, а как насчет чего-нибудь пожрать? Заморить червячка? Надеюсь, ты пригласила Роберта поужинать с нами — он парень что надо! А там, в гостиной, еще и такая блондиночка — пальчики оближешь, треплется с Кристофером, прямо соловьями разливаются. Ты про нее знаешь?

Никто не удостоил его ответом. Эмма повернулась к плите, сняла крышку с кастрюли и снова ее закрыла. Джонни Риггер уставился ей в спину, потом перевел взгляд на Роберта, терпеливо ожидая, чтобы ему что-то объяснили.

Роберт не мог выдавить из себя ни слова. Ему ужасно хотелось схватить этого пьянчужку за шиворот и зашвырнуть куда-нибудь подальше и разделаться таким же образом с Эммой — забросить ее на заднее сиденье в машину и отвезти в Лондон, в Порткеррис, в Париж — куда угодно, только бы подальше от этой ужасной квартиры, от театра, от унылого городишка.

Он смотрел на ее упрямую спину и ждал, чтобы она повернулась, но она не двигалась, и ее тонкая шея, коротко остриженная голова, опущенные плечи — все, что, он знал, должно было бы его растрогать, нисколько его не трогало, а только бесило.

Наконец он сдержанно произнес:

— Это пустая трата времени. Для всех нас. Я думаю, нам с Джейн пора отправляться в путь.

Эмма приняла это молча, зато Джонни горячо запротестовал.

— О нет! Оставайся, старина! Оставайся, надо ведь чего-то поесть…

Но Роберт был уже в коридоре. Джейн и Кристофер оживленно беседовали, не подозревая о том, что творится на кухне.

— Замечательная пьеса. А какая роль! Какой простор для актера! Играй как тебе хватит выдумки и ничего не нарушишь, никакой режиссер не придерется.

(И Роберт, усмехнувшись, вспомнил старую шутку про актеров: «Поговорим-ка о тебе, дружище. Как ты считаешь, я хорошо сыграл?»)

— Надеюсь, вы обсуждаете не «Маргаритки на лужайке»?