Карл-Йоганн Вальгрен - Ясновидец:

— Ego te linio, — продолжает он, — oleo salutis in Christo Jesu Domino nostro, ut habeas vitam aeternam. [39] Помазание, освященное Господом нашим Иисусом Христом, дарует вечную жизнь (лат.).

Обряд приближается к концу. Дель Моро немного удивлен, что демон не оказывает никакого сопротивления, что он так пассивно позволяет себя изгнать. Он уже готов приступить к заключительной молитве, как вдруг слышит голос:

— Все это очаровательно, Себастьян… ты меня так и не видишь… даже в прошлом… Неужели ты меня не помнишь, мы же встречались раньше, правда, при других обстоятельствах. Ну что ж, в царстве слепых и кривой — король…

Дель Моро повышает голос и продолжает:

— Credo in Jesum Christum Filium ejus unicum… [40] Верую в Иисуса Христа, сына Господня (лат.).

Ты вообще ни во что не веришь, и менее всего ты веришь в людей… Впрочем, ты уверен, что меня нет в живых… ты и твое начальство… вера превращает людей в идиотов… а твой Бог ни разу не пришел мне на помощь, хотя я ох как в ней нуждался, и не один раз…

Дель Моро меняет фиолетовую накидку на белую, долженствующую символизировать чистоту души. Он с трудом противостоит соблазну ответить на дьяволовы речи — ритуал строго запрещает вести диалог с нечистой силой. Демон издевательски смеется, и когда дель Моро преклоняет колена для благодарения, его сбивает с ног чудовищное трезвучие адского органа.

Неужели ты меня не помнишь? старается перекричать орган проклятый голос. Я же играл для тебя и раньше!

Он с трудом поднимается. Музыка продолжается, это снова Бах — он никогда не думал, что звук может достичь такой нечеловеческой силы.

— Credo in Jesum! — кричит он, снимая с себя одежду и нанося на грудь крест святым маслом.

Теперь начинается неторопливая импровизация. Его охватывает паника. Из дырочки, проделанной миниатюрным двойником у него в груди, вдруг показывается зеленый гадючий хвост. Он пытается схватить его, но змееныш ускользает назад, в его тело, и он слышит сатанинский хохот.

Его вот-вот вырвет. Повсюду на его теле открываются маленькие дырочки, оттуда выглядывают черви, гусеницы и рептилии. Он чувствует исходящий от его тела гнилостный запах, как будто бы он уже умер, и демон снова кричит ему:

Столько грехов собрались в тебе… столько преступлений., столько ужаса… ты видишь то, что ты видишь, или это я изменил твое зрение… ты вспомнишь меня, если захочешь… маленький органный виртуоз…

Иглы! властно врывается в мерзкий монолог другой голос. Изгони его серебряными иглами!

Дель Моро кажется, что это сам архангел Михаил пришел к нему на помощь, он с благодарностью хватается за сумку и достает оттуда одну из острых и длинных спиц, тех самых, какими он пользуется, чтобы проверить, есть ли у одержимых бесом чувствительность в их бородавках и ведьминых отметинах.

Внутри него голоса сливаются в хор, перебивают друг друга, какая-то какофония… Наверное, думает он, демоны и ангелы сражаются за мою душу. В дырочку под соском вновь просовывается омерзительная рожа, но, к его облегчению, прячется назад, когда он направляет на нее острие спицы.

Что-то странное творится в комнате, или, может быть, и не в комнате вовсе, может быть, все это только его видения, плод измученного сознания? Вдруг кардинал Риверо возникает перед ним, и он с головокружительной ясностью осознает, что он попал во власть своего смертельного врага, и тот сознательно послал его по этому следу, ведущему все выше и выше в горы, чтобы не было свидетелей последней схватки. Видит он внутренним взором и монаха-иезуита Шустера, и дель Моро знает теперь, что и тот, давно уже мертвый, всего лишь пешка в могущественной игре космических сил, и Шустер, и кардинал, и все, кто шаг за шагом вел его сюда.

Демон кривляется, то и дело высовывая физиономию из отверстия на его груди, и он вновь слышит властный голос, как ему кажется, архангела Михаила:

Изгони его иглой, Себастьян, это твоя последняя надежда!

И в ту минуту, когда дель Моро приставляет острую серебряную спицу к своей груди, как раз к тому месту, откуда только что выглядывала рожа дьявола, туда, где бьется его сердце, открывается дверца комода в дальнем конце комнате, и от него отделяется крошечная фигурка. Он узнает того, кто в призрачном колеблющемся свете свечей стоит перед ним — это тот мальчишка-урод, которого он много лет назад обследовал в Ватикане на предмет одержимости бесами.

Его душу наполняет органная музыка Баха и, наконец, понимание того, что все, что с ним происходит, — отмщение, но понимание это приходит слишком поздно. Кто-то задувает свечи, и наступает полная темнота. К этому моменту он, в последней попытке изгнать дьявола, уже вонзил в сердце длинное серебряное шило.

Борго Санто Спирито,

XX апреля MDCCCXXXVII

Дорогой пастырь!

Недобросовестные слухи могут окольными путями достичь ваших ушей в Неаполе, поэтому я решил предупредить их письмом. Письмо это, кстати, содержит и хорошие новости, касающиеся вашего племянника Джанфранко. Не верьте ничему, что вы обо мне услышите, Ильдебрандо, моя репутация была и остается безупречной.

Если забыть на время трагические утраты, постигшие в последнее время наши ряды и вызвавшие, как я уже писал, определенную растерянность, эта весна прошла под знаком консолидации. С Божьей помощью и осененные неоднократно подтвержденной удачей, сопутствующей понтификату [41] Понтифик — папа римский, понтификат- папство. в делах политических, достигли мы полного консенсуса в важнейших вопросах из тех, что предстоит обсудить летом в конгрегации и нашем несгибаемом совете Cor unum.

Когда заходит речь о национальной принадлежности, страх перед Господом не всегда руководит действиями наших братьев, но что тут сказать — никто из нас не совершенен.

Теперь хорошая новость: префект папской академии Лоренцетти после многих дебатов предложил кандидатуру вашего племянника Джанфранко на пост нового нунция в Женеве — новость, которая, думаю, еще не успела до вас долететь. Чтобы дополнительно обрадовать его, я дал ему почетное поручение принимать летом многочисленные визиты Ad Limina Apostolorum; похоже, чуть не все швейцарские епископы собираются в этом году совершить паломничестство в Рим, так что самолюбие Джанфранко должно быть удовлетворено.

Лучшими пожеланиями вам и нашему братству в Кампанье завершаю я это наскоро продиктованное письмо и прошу вас еще раз — не верьте слухам.

Ваш преданнейший слуга

А.Риверо

Сант Анджело, Ишия,

XXIV апреля MDCCCXXXVII

Уважаемый Аурелио,

Письмо ваше от двадцатого апреля я получил сегодня на целебных водах в Ишии, и оно пробудило меня от старческих невеселых размышлений. Как вы знаете, местные теплые источники весьма благотворно действуют на мой ревматизм, и я благодарю Божественное провидение, что пока, несмотря на преклонный возраст и пошатнувшееся здоровье, все же сохраняю здравомыслие и хорошее настроение.