Сюльви Кекконен - Современная финская повесть

Пелтола достал из багажника тряпки и принялся вытирать машину дочиста. Зрители заскучали. Пелтола вытер жирной тряпкой заодно и свои сапоги. Публика была разочарована. Она не приняла этот номер.

— Что они там делают? — крикнул один из мальчишек.

Пелтола взглянул в лес. Парочка мерялась силами: пригибали друг другу головы к самой земле.

— Скажу, обязательно скажу! — кричала девчонка.

Парень отпустил свою добычу и стал приводить в порядок одежду. Девчонка пустилась в бегство на крыльцо. Она бежала прытко, хотя и была толстоногая коротышка. Но в юности это не помеха. И запыхавшись от бега, она все равно была в наилучшем состоянии; она знала это, потому, верно, и бегала всегда. Она была почти красива и от страха с удовольствием повизгивала. Она вбежала на крыльцо и плюхнулась на колени мальчишке. Тот столкнул ее прочь, и она с размаху села на пол, так что слышно было. В этом возрасте девчонки чего только не выдерживают, и это им не вредит, если они не принимаются сочинять стихи.

«Мужчина не бьет женщину», — сказал Пелтола про себя. Мысль показалась такой красивой, что не хотелось закопать ее в себе, и Пелтола сделал маленький звуковой монумент. Он продержался в воздухе пять секунд, но воспоминание о нем — в два раза дольше. Никто не успел посадить цветка у его подножия.

Один из мальчишек на крыльце прислушивался к чему-то, приложив ладонь к уху. Потом он медленно повернулся к мысу. Он видел его впервые. Он скрестил руки на перилах.

— Уже, — сказал он глухо.

Черноволосая встала и отряхнула юбку, они это хорошо умеют. На ней, конечно, не было юбки, только джинсы. Она отряхивала ту юбку, которая была дома.

— Скажу! — рявкнула она. Это предназначалось лесу.

— Не скажешь, — отвечал из лесу парень.

Он все еще высвобождал свой мопед. Колеса были накрепко привязаны прутьями к деревьям и пням. Мопед был в царапинах, тут были колючие ветки. Когда парень отрывал их, они не поддавались.

— Что он говорит. — спросил девчонку парень, столкнувший ее на пол.

— То, что сказал мне в лесу. — Она вертела головой, закрывала глаза, когда поворачивала голову вправо, но открывала их, когда поворачивала ее влево. Так она заставляла землю долго кружиться в одном направлении. Первая проба сил годовалого ребенка.

— Если скажешь, ткну пакет мороженого в твою пасть, — послышалось из леса.

— Фу, — сказала девчонка, — слыхали, что говорит? Теперь я скажу! Раньше бы промолчала, теперь скажу.

— Ничего я ей не говорил, — ответил парень из леса совсем обычным голосом. Когда говорят обыкновенным голосом, это вызывает доверие.

— Говорил, — настаивала девчонка, — оно начинается на А.

— Ха-ха-ха, — повторил парень три раза. — И в середине там есть В, и сзади П, и слишком длинное расстояние между глазами.

Парень со своим красным мопедом уже был на дворе кооператива и разъезжал возле бочек. Ему нравились их звонкие днища. Потихоньку он подъехал к киоску и остановился.

— Пена, я рассказала, — заявила девчонка.

Но его это уже перестало интересовать. Владелец синего мопеда, ничего не говоря, поехал от дороги подальше. Слышалось тарахтенье, потом прекратилось, снова началось, наконец смолкло окончательно. Владелец красного мопеда с тайным коварством спустился с горки поближе к машине Пелтолы. Словно он задержался, чтобы о чем-то спросить. Пелтола видел его, стоя по другую сторону машины. Шея и голова парня образовали совершенно прямую линию длиной в полметра.

— Вы не знаете женщину по имени Туула Суома? — спросил Пелтола.

Вопрос застал парня врасплох. Ему пришлось привести мысли в порядок, толкнуть новую дверь и расставить мебель на новом месте. Черноволосая уселась на скамейке, там, где раньше сидел владелец синего мопеда, нагнула плечи и голову, показывая чистый затылок. Парень издали смотрел на нее, потом взглянул на Пел-олу, но как-то жестко, на сантиметр ниже глаз, словно рассматривая соринку на щеке у другого.

— Чего? — переспросил он.

— Не слыхали ли случайно в этих местах о Тууле Суома?

— Нет. Ну и что?

— Ничего. Я только спросил.

— Ваша знакомая?

— Отдаленно.

— Нет, не слыхал.

— Она работала в деревне, в лавке у кирки.

— Не знаю. Уборщица в деревенской лавке?

— Так мне сказали.

— Не знаю.

— А где дача полковника Силтанена?

— Чья?

— Полковника Силтанена.

Приходилось повторять один и тот же вопрос дважды, поскольку парень соображал медленно.

— А-а, знаю, у него здесь дача.

— Где именно?

— Не знаю. Я его туда не сопровождал. Совсем новая дача?

— Не могу вам сказать.

— Тогда я тоже не знаю, — сказал парень.

— А он не был здесь сегодня вечером? Не видели?

— Нет.

Пелтола перешел вытирать машину с другой стороны и рассмотрел парня получше. И увидел, что он моложе и ниже ростом, чем казался раньше. Он был страшно тощий, на мизинцах ногти покрыты красным лаком — знак, что у него есть милая. Если на мизинцах обеих рук покрашены ногти, отношения еще только начинаются, это всего лишь игра.

— Пена-а! — позвала девчонка с крыльца.

— Чего-о?

— Ты еще злишься?

— На кого?

— На меня!

— Нужна ты мне.

— Ма-а-ма, подойди к окну! — крикнула девчонка.

— Иди-ка и поплачь за киоском.

— Не плачется.

— Ну так и не ходи.

— Лииса придет к нам завтра.

— Что она у вас делает?

— Не скажу? — молвила девчонка обычным голосом, который подзадоривал.

— Будете стирать, я знаю.

— И нет.

— Будете.

— Лииса рассказала?

— Твоя мать.

— Где ты ее видел?

— Приходила в мастерскую рассказать мне.

— Брось ты... — сказала девчонка в сторону.

— Я принесу вам свой халат, выстирайте и его.

— Принеси-ка.

— А не принесу...

— Конечно, Лииса его выстирает.

— А что ты ей сделаешь?

— Ах, какой дурак, — пробормотала она очень сердито.

— Кто я такой? — прокричал мальчишка.

— Умник.

— Ты это заметила? Ты не совсем дура.

— Дура я.

— Не начинай опять.

— Чего?

— Туула, задай ей небольшую трепку!

— Неохота! — крикнула Туула. У нее были густые белые волосы, подстриженные челкой до глаз. Затылок был подбрит. Челка падала на глаза, волосы мешали, и она все время поправляла их.

— Эта черненькая — твое сено? — спросил Пелтола. Парень зашел слишком далеко в своих попутных разговорах, он потерял весь свой блеск, и поскольку был с ней на ты, чувствовалось, что он обнимает ее и дует на волосы, приговаривая: «На горке всегда продувает».

— Дьявол, — сказал парень, — она никому не сено.

— Прости, — сказал Пелтола. — Я не должен был так говорить. У меня не было цели оскорбить.

— Кого?

— Она еще девчушка, — пояснил Пелтола.

— Как понимать?