Жорж Сименон - И все-таки орешник зеленеет

Так мы сидим друг против друга, словно сообщники. Она в своем неизменном переднике. Из его кармана она машинально вытаскивает пачку сигарет, но тут же спохватывается.

— Простите…

— Прошу вас… Я никогда не видел, чтобы вы курили…

— Потому что я курю только у себя в комнате… Я вас не шокирую?

— Нет.

— Вы не сердитесь на меня за то, что я так долго ничего вам не говорила?

— От этого ничего бы не изменилось…

— Все это время я чувствовала себя мошенницей… В Гагено я целых три года шила мешки… Директриса меня ненавидела, как ненавидела всех, у кого было какое-то образование… Так продолжалось, пока меня не заметил врач и не дал мне работу в лазарете… Там я получила кое-какие медицинские знания… Во всяком случае, в Гагено я больше узнала о людях, чем в Сорбонне…

— Можно подумать, что вы не жалеете об этих годах…

— Теперь я о них не жалею… — Она нерешительно встала, улыбнулась мне. Потом потушила сигарету и продолжала своим обычным голосом: — Вам пора ложиться…

Мы не прикоснулись друг к другу. Она убрала мою одежду, а я не торопясь проделал вечерний туалет, и лег в постель.

— В котором часу вы встанете?

— Как обычно.

То есть в половине седьмого.

— Доброй ночи, мосье.

— Доброй ночи, мадам Даван…

Она хотела еще что-то добавить. Я чувствовал, что ей нелегко и что она уже готова отказаться от своего намерения. И все же она едва слышно произнесла:

— Здесь я счастлива… — повернула выключатель и вышла.

Уже несколько месяцев я не видел Поля Террана. Прихожу точно в половине десятого, и секретарь сразу же ведет меня к нему в кабинет. Мы вместе учились на юридическом факультете. Он мне ровесник, но гораздо полнее меня. Уже в университете он был маленьким толстяком.

Он встает и, широко улыбаясь, протягивает мне руку.

— Как поживаешь?

— А ты?..

— Посмотрим, очень ли ты изменился с прошлого раза…

Когда мы встречаемся, мы всегда играем в эту игру. Оглядываем друг друга, и каждый старается определить, кто больше состарился. Обсуждаем это откровенно, с шуточками.

— Ты все такой же стройный… По-моему, даже слишком худой…

— А ты выглядишь гораздо моложе меня…

— Потому что я толстый… Скоро не смогу вылезать из своего кресла, оно стало слишком узко для моего зада… Садись…

Этот неряшливый человек с насмешливыми глазами — адвокат крупнейших предприятий, и мало кто среди юристов так знает законы и так умеет ими пользоваться.

— Ну, что у тебя не в порядке?

— Ничего… Если не считать, что моя первая жена, Пэт, лежит в больнице в Нью-Йорке, откуда ей вряд ли удастся выбраться, а наш сын Доналд без видимой причины повесился в своем гараже… — Я тороплюсь добавить: — Но я не об этом пришел поговорить с тобой… Я так давно изучал право, что почти все забыл… Скажем, рождается ребенок.

— Законный?

— Просто ребенок… Обычно он должен быть признан отцом и матерью…

— Обычно так… Хотя отец, если он не женат на матери, вполне может и не признать ребенка… Существуют тысячи детей, рожденных от неизвестных отцов, согласно формуле, употребляемой в актах гражданского состояния…

— Вот это меня и интересует. А бывают дети от неизвестной матери?

Он с удивлением смотрит на меня.

— Но ведь ребенок должен выйти из материнской утробы, как же иначе?

— А если женщина отдаст его отцу, и отец признает его с условием, что мать неизвестна?..

Моя идея так его ошеломляет, что он придвигает к себе Гражданский кодекс и, как человек, который пользуется им каждый день, сразу находит нужную страницу.

— Слушай. Статья 334: «Признание внебрачного ребенка совершается путем подлинного свидетельства, если признание не было подтверждено в свидетельстве о рождении».

— Но это ведь не значит, что признание должно быть сделано отцом и матерью…

— Минутку. Вот статья 336: «Признание отца без указания матери и подтверждения с ее стороны правомочно только по отношению к отцу». А статья 339 уточняет: «Всякое признание со стороны отца или матери, так же как и всякие претензии со стороны ребенка, могут оспариваться всеми заинтересованными лицами…»

— Ты ведь сказал: отца или матери…

— Тут имеется в виду не свидетельство о рождении, а позднейшее признание… В акте гражданского состояния имя матери указывается обязательно, даже если оно должно остаться в тайне…

— Ты в этом уверен?

— Увы, да… К тому же врачам-акушерам и акушеркам строго предписано заявлять о всех родах, которые они принимают…

— А если я найду не очень щепетильного врача…

— Это ты впутался в такую историю?

— Моя внучка… Ей шестнадцать лет… Вчера она пришла и объявила мне, что беременна и ненавидит этого парня.

Поль почесывает свой лысый череп, только возле ушей у него осталось немного седых волос.

— Я начинаю понимать смысл твоих вопросов….

— Она непременно хочет оставить ребенка…

— Это говорит в ее пользу…

— Я поддерживаю ее, хотя прекрасно понимаю, что, если она представит этого ребенка как своего, впоследствии для нее вполне возможны различные осложнения… В Швеции подобная проблема просто не возникла бы. Там много девушек с детьми и их уважают, как замужних женщин…

— Но мы во Франции… Дай подумать… По-моему, есть только один случай, когда отец беспрепятственно может усыновить ребенка, мать которого неизвестна… Если он этого ребенка найдет…

Тут уж ни врач, ни акушерка не вмешаются…

— Ты говоришь о ребенке, которого кладут на порог, как в старых романах…

— А почему бы и нет? Заметь, статья 336, если ее внимательно прочесть, дает возможность полагать, что в акт гражданского состояния внесут только заявление отца, не упоминая о матери…

Думаю, такая регистрация возможна после проверки, не имело ли место похищение…

Пока мы таким образом обсуждаем юридическую сторону дела, моя бедная Натали, должно быть, считает минуты, собираясь к доктору Жориссану.

— Врач, вот где загвоздка… Ты говорил о не очень щепетильном враче… Наверное, найдутся такие, которые согласились бы, ведь иные даже достают наркотики своим клиентам… В каждой профессии есть паршивые овцы… Правда, я бы им не доверился…

— Большое тебе спасибо…

— Я еще посмотрю… Если что-нибудь надумаю, позвоню… Я встаю и протягиваю ему руку.

— Увидимся на днях…

— Или через полгода, как в прошлый раз… Я тебя не провожаю…

Он машет рукой с короткими и толстыми пальцами, а я благодарен ему за то, что он не задавал мне более конкретных вопросов… Не спросил, например, кто будет выступать в роли отца…

Я еще успеваю заехать в клуб. Сокращаю время занятий гимнастикой, но Рене массирует меня, как обычно, потом я плаваю.

С полудня я у себя и жду телефонного звонка. Он раздается лишь через сорок пять минут. Это Натали.