Илья Зданевич - Собрание сочинений в пяти томах. 1. Парижачьи

Весной 1917 И. Зданевич принял участие в революционном движении художников и писателей. Он выступил против предложенного А. Бенуа проекта Министерства искусств и стал председателем федерации “Свобода искусству” и “левого блока” деятелей искусств. Зданевич полагал, что левый блок, главой которого он был, будет центром и движущей силой новых течений. Но этого не произошло. В мае 1917 Зданевич навсегда уехал из Петербурга. Он вернулся в Тифлис, куда его пригласил археолог Еквтиме Такайшвили. Молодой Илья слыл тогда многообещающим искусствоведом, сверх того, он был архитектором-любителем и особенно ценил старые памятники Грузии. Профессор Такайшвили пригласил его участвовать в качестве фотографа и чертежника в экспедиции по турецким территориям, завоеванным русскими войсками. Целью путешествия было исследование древних грузинских и армянских церквей, находящихся в деревнях региона Эрзерума. И. Зданевич не только снял планы церквей, но и серьезно заинтересовался этнографическими аспектами края. Об этой экспедиции он написал несколько научных статей — Западный Гюрджистан: Итоги и дни путешествия И. Зданевича в 1917 году, Экспедиция 1917 года в Гюрджистан: Материалы, художественные произведения — Письма Моргану Филипсу Прайсу (1929), упомянул о ней в ряде работ международных съездов византинистов в 1940-1960 годах. Все эти работы свидетельствуют о том, что он считал этот край блестящим примером той культурной всеобщности, которая лежала в основе всёчества. В 1936—1938 годах он доказал родство форм армянских храмов с самыми древними из романских церквей Франции и Испании.

В конце октября 1917 г. Илья возвращается в Тифлис. В ноябре, с созданием под эгидой бывшего “будетлянина” Алексея Крученых “Синдиката футуристов” и “Фантастического кабачка”, открывается самая своеобразная страница литературно-художественной жизни Тифлиса, продолжавшаяся до осени 1920 г. В этот период к местным литературно-художественным кругам примыкают и многие русские поэты и художники, приехавшие из России в мирную и относительно счастливую Грузию. Приток российских деятелей искусств еще более усиливается. Группировка “футуристов” “Университет 41°”, которая с марта 1918 г. приходит на смену “Синдикату футуристов”, становится осью художественной жизни города. Одна за другой следуют лекции, прочитанные И. Зданевичем, А. Крученых и молодым поэтом И. Терентьевым, выставки картин К. Зданевича или близких к “41°” Л. Гудиашвили и Д. Какабадзе, поэтические и театральные вечера, музой которых является актриса София Георгиевна Мельникова. Авторы “41°” выпускают десятки сборников.

Заумь, как правило, была для сторонников “41°” принципиальным поэтическим приемом. Она соединяется у них с большим интересом к теориям Фрейда. Рядом со Зданевичем, Крученых, Терентьевым нередко выступал переводчик Фрейда на русский язык доктор Георгий Харазов, который, оперируя методом психоанализа, разбирал произведения русских писателей-классиков. На ту же тему А. Крученых написал Сдвигологию. Фрейдом и фрейдизмом очень интересовался также и Зданевич. Для него заумь дает возможность выразиться подсознательному. Этот принцип соединяется с сексуально-кощунственным содержанием в нескольких из его драм, которые, вслед за Янко крУль албАнскай, выйдут в свет в 1919—1920 гг. — асЁл напракАт, Остраф пАсхи и згА Якабы — и составят четыре из пяти “дЕйстф” пенталогии (вертепа) аслааблИчья (пятая драма, лидантЮ фАрам выйдет в 1923 г., см. ниже). Этот цикл можно рассматривать как фантасмагорическое описание метаморфоз, которые претерпевает человек от гермафродитического грудного до взрослого возраста. Вызывающие многочисленные ассоциации, заумные “слова” отражают бессознательную многозначность обычных слов. Не случайно Зданевич писал заумью только драмы. Игра актеров чем-то конкретизирует беспредметность зауми. Поэтому театр и в особенности народный жанр вертепа, в котором сцена разделена на два этажа (высший, небесный этаж и низший, человеческий этаж), он считал более других форм способным выявить разные смысловые слои, которые носит заумь. Кроме того, заумь выявляет бессознательные слои сознания самого зрителя-слушателя, ибо он, зритель, восстанавливает расплывчатый смысл слов, которые он слышит. Таким образом, изменяется отношение между текстом пьесы и зрителем.

Драмы Зданевича, в особенности асЁл напракАт, получили некоторый успех среди тифлисской богемы. Их автора вскоре признали настоящим главой молодых “левых” поэтов города. Но этот “золотой период” Тифлиса длился недолго. В 1919 брат Ильи Кирилл уехал в Париж, где он стал учеником известной частной школы искусства Гранд Шомьер. Как и Кирилл, Илья уже с детства мечтал о Париже. Его желание поехать туда еще усилилось после того, как он получил от грузинского художника Л. Гудиашвили, незадолго до Кирилла приехавшего в Париж, письмо о том, что в Париже существует группа поэтов и художников, близких к тифлисскому “41°”, — дадаисты. Но Илье пришлось ждать еще некоторое время. Не будучи грузином, он не мог рассчитывать на помощь грузинского государства, которую, кроме Гудиашвили, получил и художник Д. Какабадзе. В 1919—1920 гг., чтобы заработать на билет в Париж, он должен был работать для американской благотворительной организации “Near East Relief”. В начале октября 1920 г. Зданевич издал четвертую из своих заумных драм згА Якабы. И отплыл из Батума в Константинополь, навсегда оставив родину.

В Константинополе он проживет один год. Там он работает в той же самой организации “Near East Relief”, увлекается архитектурой Св. Софии и стамбульских мечетей, участвует вместе с П. П. Жемчужиным в редакции Каталога бумажных денежных знаков Российской Империи и ее новообразований с 1897 по 1921 год и, кажется, вступает в контакт с турецкой оппозицией. Илья встречает в Турции молодых русских поэтов Вл. Свечникова и, возможно, Б. Поплавского, которые впоследствии, в Париже, будут к нему близки. В конце 20-х годов он напишет два произведения о своей жизни в Константинополе — Письма Моргану Филипсу Прайсу и роман Философия .

Приехав в Париж в ноябре 1921, Зданевич сразу же берется за рекламу русской авангардной поэзии, в течение двух лет он многократно выступает с докладами на эту тему. Илье Зданевичу хотелось заинтересовать русским авангардом парижских дадаистов, но у самих дадаистов был кризис, их движение не обретало второго дыхания. Принимая Зданевича как одного из своих, они не замечали его самобытности. Кроме того, языковая преграда не позволила дадаистам по достоинству оценить те сборники, которые он им показывал. Тогда Зданевич обратился к своим соотечественникам — молодым русским поэтам и живописцам Парижа, ставшим его верными спутниками. Он не только основал группировку “Через”, но и стал секретарем Союза Русских Художников в Париже, под эгидой которого с 1922 по 1926 и в 1929 г. организовывал ежегодные балы, привлекавшие к себе внимание всего художественного Парижа.