Акилле Кампаниле - В августе жену знать не желаю

– Так мой сын еще и извращенец! Купаться голым! При отце невесты! Свинья! Бесстыдник!

Не прошло и двух минут, как новое событие потрясло сообщество купающихся.

– Морской змей! Морской змей! – кричали со всех сторон среди неописуемой паники.

– Да что происходит, ради бога? – спрашивали некоторые, видя всеобщее бегство.

– Замечен морской змей! – отвечали наиболее осведомленные, пробегая.

Последовала невообразимая суматоха. Купальщики убегали, опрокидывая столики и стульчики, развевались халаты, шлепали босые ноги; дети плакали. Многие симпатичные дамы и девицы были вынесены с пляжа на руках молодыми людьми.

В мгновение ока пляжная ротонда опустела. Многие спрятались в кабинках; во внутренних залах, окна и двери которых были спешно забаррикадированы, шумела толпа. Молниеносно вытащили на берег лодки, а навесы и пляжные зонты сложили и укрыли. Скоро все побережье, совсем немного времени назад полное праздничного веселья, являло собой зрелище самого унылого запустения. Насколько хватало глаз под палящими лучами солнца, не было видно ни души. Новость о появлении знаменитого змея в одно мгновение опустошила берег.

В полуденной тишине, в пустынности всеми покинутого побережья слышался только слабый плеск волн, а в воде – зловещее шлепанье, которое означало присутствие баснословного чудища.

Мало-помалу к самым храбрым стало возвращаться хладнокровие, кому-то пришло в голову кому-нибудь позвонить. Но, к счастью, этого не понадобилось, ибо вскоре стало ясно, что это такое.

За морского змея приняли Уититтерли, которому захотелось искупаться. И это легко было понять: у капитана была длинная и змеевидная фигура, которая слегка напоминала формой легендарных чудовищ.

Когда капитан, окончив купание, узнал, что явился невольной причиной подобной суматохи, он воскликнул, энергично растирая полотенцем спину:

– Даже искупаться спокойно не дадут!

Кому интересно, купание свое он совершал так: прежде чем войти в воду, мочил руки, виски и сердце; потом бросался в воду целиком в позе человека, начинающего молиться. Оказавшись в воде, он на мгновение исчезал под волнами, но тут же его голова, по которой стекали струи воды, показывалась снова. Тогда Уититтерли встряхивал ею, отфыркивался, зажав ноздри ладонями, после чего проплывал немного на груди и немного на спине. Проделав все это и не теряя более времени в воде, он поднимался по лесенке, ведущей к кабинке, из двери которой он выходил несколько мгновений спустя с купальным костюмом в руках, обернув одно полотенце вокруг пояса, а другое бросив на плечи, внезапно покрасневшие от солнца. Часто он держал во рту сигарету, а пробор его был аккуратно расчесан по самому центру редких волос, приклеенных к коже черепа.

Да, можно было бы написать целую книгу о том, как купался капитан Уититтерли!

Но у нас нет времени задерживаться дольше на этом предмете, поскольку уже несколько минут назад пришел на пляж и уселся на ротонде, поставив перед собой аперитив, давно ожидавшийся нашими друзьями Антонио Вилла.

Антонио Вилла пришел и, как бывало каждый день, собрал вокруг себя слушателей, спокойно повествуя отдыхающим о своем тысячном приключении водолаза. Именно в этом состояло все спокойное развлечение его отдыха на море.

Когда Джедеоне сообщил ему, чего хотели он и его друзья, старый водолаз в молчании принялся нервно пощипывать усы и наконец сказал:

– Я не могу; я тут на отдыхе.

Но и его почитатели, коих здесь было немало и кои страстно желали увидеть его в деле, присоединили свой голос к просьбе Джедеоне, Суареса и Уититтерли.

– Не настаивайте, мои дорогие, – повторял Вилла, нервно пощипывая усы. – У меня дела. До свидания.

И хотел уже уходить раньше обычного часа.

– Давайте, – говорили ему все. – Отыщите эти ключи.

– Не могу, не могу, – повторял Вилла.

– Будьте так добры.

– Да и потом, – воскликнул бывший водолаз, – я и костюма с собой не взял.

– Если дело только в этом, – сказал Уититтерли, – водолазный костюм можно всегда найти. Может, найдется и здесь.

Он обратился к пляжному смотрителю.

– Черт возьми, – сказал тот, – да неужели у нас не найдется водолазного костюма?

– Слава богу! – воскликнул Суарес.

Антонио Вилла с кислым лицом перемерил множество костюмов и наконец нашел один, который был несколько узок, но, в общем, его устраивал. Бедняга стонал, когда его наряжали в водолазное облачение.

Все дело в том, что он никогда и не был водолазом. Хотя в молодости, еще до того, как его стали называть Водолазом, ему дали прозвище Вилла Правдивый или Победитель Гидры Лжи, что делало весьма затруднительным повторное к нему обращение (а почти все вынуждены были звать его дважды, поскольку он был туговат на ухо), история с водолазом была его маленькой неправдой – единственной в его жизни. А совершил он этот поступок – вполне простительный, как это мы увидим, – совершенно случайным образом. Однажды Вилла Правдивый или Победитель Гидры Лжи сидел в кафе с друзьями. Среди них был один хвастун, один из тех гнусных бахвалов, которые с совершенно серьезной, а нередко и грустной миной рассказывают невероятные небылицы, претендуя на полное к себе доверие, и которые стремятся единственно к тому, чтобы как можно больше себя приукрасить в глазах слушателей, рассказывая о своих беспримерных подвигах и храбрости. Вилла слушал и кипел от злости. Его честная душа переполнялась негодованием перед лицом такой лжи.

Другие старались не уступать хвастуну, рассказывая о каких-нибудь собственных невероятных приключениях; но все было напрасно, поскольку у того находилось в запасе что-нибудь еще более неслыханное и невероятное. В конце концов Вилла, уже давно дрожавший от возмущения, не вытерпел:

– Когда я был водолазом… – сказал он.

И замолчал.

Все застыли. Бахвал закачался от такого удара, не имея что предъявить в ответ. Как можно такое представить: быть водолазом, да еще и утверждать, что ты им был? Оставалось только наброситься на Виллу с пинками. Что бахвал и совершил – с криком:

– Негодяй, будешь знать в другой раз, как говорить, что был водолазом!

Пинки Виллу особенно не волновали. Главным для него было то, что он смог побить этого гиганта вранья. Он пошел домой, очень довольный собой. Но когда остался один, его стал терзать вопрос:

«Теперь как мне быть? Придется говорить, что я действительно был водолазом, а то известно, что бывает с теми, у кого репутация враля».

Однако такое положение таило много неизвестного.

«Мои друзья, – думал Вилла Правдивый или Победитель Гидры Лжи, – захотят узнать подробности. Придется рассказать им о каком-нибудь подводном приключении».