Алексей Слаповский - Пыльная зима (сборник)

Неделину было трудно выдержать этот шквальный напор жизни. Он хотел даже уйти, ничего не съев и не выпив, но тут голубоглазая певица кончила петь и удалилась. Через несколько минут музыканты опять заиграли, без пения, заиграли медленно – для танца. Будь что будет, сказал себе Неделин, выпил большую рюмку водки, торопливо закусил и пошел приглашать южную красавицу на танец. Она посмотрела на сидевшего с ней лысого хмурого человека с усами, тот отпустил. Неделин, сжавшийся, скованный, топтался с красавицей, едва касаясь ее, – и в это время снова запела красавица та, голубоглазая. Неделину хотелось смотреть на нее, он поворачивал партнершу спиной к эстраде, наступил кому-то на ногу, перед глазами возникло принципиальное злое лицо – тоже с усами – и спросило: «Извиняться надо, нет?» Неделин сказал с приветливой хамской улыбкой: «Ну, извинись!» И тут же чьи-то руки схватили его за воротник, поволокли из зала, человек с усами кричал, толпились возле и другие, тоже сплошь усатые, Неделин презрительно говорил: «Цыц! Молчать!» – а его волокли и выволокли из зала, столкнули с лестницы. Он побежал быстро-быстро, чтобы не упасть, ударился о дверь, вывалился на тротуар, тут же выскочила официантка, требуя расчета, денег почему-то не хватило, тут же подоспела милиция.

Он появился дома утром с синяками. Жена, сроду не видевшая мужа таким, даже не знала, как его ругать, но все же – по супружескому долгу – начала и разошлась, разохотилась и в итоге заявила, что хватит ей этого идиотизма, хватит этих вечерних прогулок неизвестно куда и зачем, все, с этого дня он будет сидеть по вечерам дома! Пора и о детях вспомнить, без отцовского глаза растут! Но Неделин, мягкий и уступчивый Неделин, прервал ее, сказав: «Ну нет. Этого ты не дождешься. Вечера – мои». «Я с тобой разведусь тогда!» – закричала жена. «Разводись», – спокойно ответил Неделин, и жена умолкла и не стала даже спрашивать, где он был. Она успокоилась – тем более что ни до, ни после этого Неделин не давал повода для подобных скандалов. Уходил, как и всегда, каждый вечер на час-полтора, но это ведь пустяки по сравнению с настоящими мужскими грехами, о которых жена вполне имела понятие, да и сама она разве не завела несколько лет назад роман с женатым мужчиной – короткий, но яркий, яркий, но мучительный, мучительный, но оставшийся тайной для всех и в первую очередь для Неделина, который ничего не заподозрил и тогда, когда она, сроду не ездившая в командировки (да и зачем нужна командировка корректору газеты?), уехала куда-то на полторы недели. Что было, то было, и осталось лишь в стихах, в тетрадке, которую она прятала в шкафу среди своего белья. Неделин как-то по ошибке залез в этот ящик, увидел тетрадь, взял, полистал, она вошла в это время в комнату, испугалась, а Неделин, рассеянно глядя на столбики стихотворных строк, спросил: «Где чистые носки-то у меня?» – и бросил тетрадку обратно.

Южная красавица забылась скоро, а вот голубоглазая певица не выходила из головы. Каждый вечер Неделин гулял мимо «России», часто слышал ее голос через открытые по летнему времени окна, но заглядывал в ресторан лишь изредка, вставал у двери зала, держал в руке сигарету, будто вышел покурить, дожидался появления певицы на эстраде и смотрел на нее.

Тут не то чтобы любовь, а как бы это сказать – но где начинается вот это «как бы сказать», там, значит, или нечего сказать, или невозможно сказать. Тут уже стихами писать надо, а Неделин не писал и не любил вообще стихов, имея слишком рациональный ум.

Так вот, в тот день, когда случилось то, о чем мне не терпится рассказать, но все как-то приходится отвлекаться и сбиваться, Неделин начал свою вечернюю прогулку быстрым шагом, потому что наметил выкроить время для посещения ресторана и любования голубоглазой красавицей. Он прошел через сад «Липки», который так называется потому, что там действительно росли когда-то липы, но название держится прочно – и это доказательство того, что слово намного крепче названной им вещи, поименованного предмета, обозначенного явления, и не только в начале было Слово, но Словом, боюсь, все может и кончиться. О «Липках» студенческий поэт сказал: «Мимо сада, мимо “Липок” шел я весь от страха липок». Или – «от страсти липок». Оба варианта оправданны: в тенистых аллеях сада можно назначить свидание, посидеть в любовных объятиях, а можно и нарваться на тех, кто, размяв ноги на летней танцплощадке возле Дома офицеров, хочет размять и руки. Впрочем, сейчас, говорят, стало тише а было время, когда там активно действовали учащиеся индустриального техникума. Их ради дисциплины на военной кафедре стригли почти наголо (какие, однако, пасмурные были годы!), а они, в свою очередь, заботились о гигиене других: ходили с ножницами и всем длинноволосым обрезали патлы, иногда при этом назидательно давая в зубы. Отдыхали они от этой дидактической работы в кафе, в котором всегда было свежее пиво и которое мы с друзьями называли «постиндустриальным» – в честь учащихся индустриального техникума. Нас они не трогали, мы тоже были из-за своей военной кафедры лысоголовыми – но безропотно, не мстя за это никому, все ж таки университетская молодежь с понятиями о свободе как осознанной необходимости. Вы свободны брить нам головы, а мы свободны пить пиво по восемь-десять бутылок на нос, а под столом бутылка водки для «ерша». В этом кафе к нам однажды подсел грязный старик и, напрашиваясь на угощение, моргая красными веками, спел песню, переделанную народом из «Ландышей», и как это всегда бывает, у народа получилось лучше:

– и т. п.

Итак, Неделин быстро прошел через «Липки», миновал памятник Н.Г. Чернышевскому (саратовцы любят задавать вопрос: какая рука поднята у памятника? Спрошенный, если сам не знает этой шутки, надолго задумывается, а потом наугад говорит: «Правая? Левая?» Задавший вопрос торжествует: «Никакая! Он руки скрестивши держит!» – и это действительно неожиданно, ведь мы привыкли, что наши памятники обязательно протягивают куда-нибудь руку, указуя и направляя), достиг угла улиц Горького и Кирова, где и находится ресторан «Россия». Он подгадал к тому времени, когда ансамбль и певица уже начинают работу, но публики еще немного, в дверях ресторана не толпится очередь, она появится позже, когда во всем городе закроются винные магазины.

Неделин стоял у входа в зал довольно долго, вернее, прохаживался – для конспирации, ансамбль играл пока без певицы, что-то разминочное, необязательное, но вот вышла и она, голубоглазая красавица, и запела.