Кристофер Мур - Вампиры. A Love Story

Мы уже съездили в Окленд к его двоюродному. Не появлялся.

— И в библиотеке его тоже не видели, — добавляет Барри, которому неизвестно почему кажется, что все испаноговорящие (включая их неустрашимого ночного сторожа) кучу времени проводят в библиотеках.

— Никаких покойников вам больше не попадалось?

— Не-а, — уверенно говорит Леш.

— Денежки наши исчезли, это да. Но ведь мы их все равно отдали Сини.

— Только не я, — встревает Клинт.

— Моя доля при мне. Минус десять процентов церкви.

— Вы отдали шестьсот тысяч долларов шлюхе? — Ривера чуть было не шлепает сопляка по заднице.

Еще чуть-чуть, и шлепнул бы.

— Да как сказать. — Леш смотрит на Барри и Троя Ли и пытается подавить усмешку.

— В общем, да.

Ривера качает головой.

— Заприте хорошенько дверь и никому ни о чем не говорите.

— И все? — удивляется Леш.

— Вы нас не арестуете, ничего такого?

— За что? — Ривера захлопывает блокнот и прячет во внутренний карман.

— Ну я не знаю…

— И я не знаю. Император, побудьте здесь с парнями сегодня ночью. Хорошо?

— Как пожелаете, инспектор. — Император почесывает Нищеброда между ушей.

— Договорились? — спрашивает Ривера у Леша.

Леш кивает.

— А мы теперь в безопасности?

Ривера обводит взглядом Зверье и Императора с собаками.

— Нет. Идем, Ник.

И полицейские выходят из магазина.

Под завывания ревуна детективы шагают к своей машине. Контуры Форт-Мэйсона едва проступают сквозь туман.

— Думаешь, старый вампир охотится на Зверье? — спрашивает Кавуто.

— Кто-то охотится, — говорит Ривера.

— Только он ли это?

— Тогда, может, рыжая и ее сопляк?

— Возможно. Хотя вряд ли. Даже у вампиров свой индивидуальный почерк. Например, свернутая шея, большая кровопотеря и смертельная болезнь у жертвы.

— Ну да.

— А если он принялся за этих пофигистов, где тела?

— Значит, это Флад и рыжая. Они тела прячут.

— По-моему, все куда хуже.

— Хуже в том смысле, что мы никогда не откроем книжный магазин и можем проколоться на продаже вампирской коллекции?

— Хуже в том смысле, что проститутка и недостающее Зверье вовсе не мертвы.

— Разве это хуже?

Тут до Кавуто доходит, что напарник прав. Гаже некуда.

Они залезают в машину и молча пялятся в ветровое стекло.

Наконец Кавуто говорит:

— Мы в говне по самые уши.

— Ну, — соглашается Ривера.

— И весь город тоже.

— Согласен.

Исторические записки Эбби-Натуралки,

роковой женщины (фам-фаталь), рожденной под несчастливой звездой

ОГ! На какие страдания обрекает нас запретная любовь! Словно мы из враждующих семейств и вендетта встала у нас на пути! И вообще он родился в год Кролика, а я — Лев. Даже звезды нам не благоприятствуют! Богоматерь твою так! Я от него прямо балдею! Если бы у нас были торфяные болота, поросшие вереском! Вперив свой взор в туман, я бы склонялась над ними и отчаянно грустила по любимому. Безобразие, что в Сан-Франциско нет ни одного болота! Всюду одни роботизированные ванные-автоматы, курсы гольфа Фрисби, всякие сверкающие, словно бритвенное лезвие, кретинские железяки — нет чтобы организовать приличное болото, ну разве на курсах гольфа погрустишь? И вообще торфяники принесли бы массу пользы: идеальное место, чтобы спрятать труп, пообщаться с привидением или организовать семейный пикничок. А так обстоятельства вынуждают грустить в кофейне на Маркет-стрит.

С перевозкой Графини и вампира Флада на квартиру к Джареду мы проковырялись полдня. Сначала надо было напялить на них мешки для мусора и обвязать клейкой лентой, чтобы защитить от солнца, затем свезти в тачке вниз по склону, а это вам не экстази на дискотеке хавать и не в игрушки всю ночь резаться!

И только мы начали грузить их в мини-вэн, как два копа тут как тут. «Чего это вы, уроды, делаете, размалеванные такие? А не подрезать ли вам крылышки, чтобы фантазия далеко не уносила? Бу-бу-бу, лежи в гробу, кляни судьбу».

Джаред держит графиню за передний конец.

— Ничего, — отвечает, а сам трясется, и голос виноватый. И — шварк сверток о пол машины!

Я ему:

— Эй, лох позорный! Графиня тебе бестолковку-то оторвет, когда очнется.

И оторвет, с нее станется. Только когда мы ее потом развернули, на ней и царапинки не было.

Коп такой:

— А ну не трогай груз! — И хвать за пушку.

Напугал.

Чувствую, пора применить стратегию. Подбираюсь к полицейскому и на ушко ему, чтобы Джаред не слышал:

— Полисмен, мне реально стыдно шляться в таком раскрасе. Просто это типа вступительное испытание в нашем студенческом женском клубе. «Каппа Каппа Дельта» note 16 Note16 16 , слышали? Не вступишь — не продвинешься.

А коп мне:

— А как насчет парня? Он тоже в женском клубе?

А я:

— Тсс. Она такая обидчивая. Ей пришлось побрить башку и забацать такой вот причесон. Ходит и мучается, плоскодонка. И как только согласилась? Ведь в «Каппе» все такие хорошенькие. Вот.

Хлопаю ресницами и приподнимаю свою утлую грудь обеими руками. Как в клипе.

А коп такой:

— А можно взглянуть на ваш студенческий билет?

Полная ЖОПА. Я ведь и не знаю, в каком колледже есть женский клуб, а в каком нет. Сую ему свою фальшивую ксиву из Беркли — все-таки настоящий оплот хиппи и хиппизма. Там девчонке из женского клуба надо типа сотню футболистов оформить, из кожи вон лезть, только бы повысить свой рейтинг. А полицейские любят футбол.

Коп мне на это:

— Ладно. Только вы дырочек наделайте в мешках. А то как бы ваши товарищи не задохнулись.

А я:

— Конечно, конечно. Всего хорошего.

Короче, доставили мы хозяев Джареду на хату. А там мачеха:

— Ага. На пару с подружкой, значит?

Тут уж Джареду надо было сыграть чисто.

Ну он давай лапшу ей вешать: у нас школьный проект, по истории задали, будем делать копии египетских мумий.

Тащим тела к нему в логово. А родительница-вредительница в полном кайфе, что он девицу приволок, и на мешки — ноль внимания.

В роли девушки-друга мне было ужасно стыдно. Но все равно я мысленно поблагодарила его папашу. Вообще наши папочки молодцы, что не проверяют по документам интеллектуальный уровень будущих жен. Оно и понятно: кто, кроме круглых дур, за них пойдет?

А вредительница вся такая:

— Ах, как мило с вашей стороны. Хотите соку?

К счастью, мумий мы с Джаредом проходили в шестом классе, когда вредительницы еще в помине не было. Ох и досталось же нам! На одни бинты ушло триста зеленых с мамиковой «Визы». У Ронни с тех пор клаустрофобия и ноги периодически немеют. Доктора все гангреной и ампутацией пугали. Но ведь обошлось же! И отметку хорошую поставили. К чему столько шуму?

Распеленали мы Графиню. Чувствую, мне пора съездить покормить Чета. Обещала ведь этому муфлону — его хозяину. Запихиваем вампира Флада под койку, а на кровати будет сидеть Джаред и играть в игры. Кровать-то односпальная.