Игорь Губерман - Путеводитель по стране сионских мудрецов

Что тут началось! Народ встал на дыбы: «Позор! Брать деньги за кровь!» Пошли беспорядки, демонстрации, слезоточивый газ… И тем не менее Бен-Гурион и здесь поступил так, как считал нужным, а нужным он считал, несмотря на позор и стыд, взять эти деньги, ибо без них было попросту не выжить.

Вряд ли ему это решение далось легко и приятно. Но разве в Библии написано, что премьер-министр должен принимать легкие и приятные решения? Нет, в Библии, с уверенностью заявляем мы, такого не написано. А что касается народного мнения, то по этому поводу Бен-Гурион сказал очередную историческую фразу: «Я не знаю, чего хочет народ, я знаю, что нужно народу».

Затем, покончив с немецким вопросом и понимая, что арабы не успокоятся до тех пор, пока Израиль не будет уничтожен, он озаботился обороной, затеял ядерный проект и выстроил в Димоне реактор, который долгое время выдавал за катушечную фабрику. Правда, не все ему верили. С другой стороны, никто не хотел верить, что нищая страна без промышленности, денег и науки в силах состряпать себе реактор, где можно сделать атомную бомбу, так что вроде это все-таки была катушечная фабрика. Потом уже предатель Мордехай Ваануну рассказал всему миру, что это все-таки реактор, и ему поверили. Официально Израиль продолжает хранить двусмысленное молчание, заявляя, что первым атомное оружие (которого у него нет) не применит.

Сделав для страны все, что мог, Бен-Гурион, как некогда римлянин Цинцинат, удалился от дел и поселился в киббуце Сде-Бокер, но об этом мы уже писали. Чего мы еще не писали, так это того, что он, вне всякого сомнения, был исключительно великим человеком. Теперь мы эту ошибку исправили.

Вернемся, однако, к великой радости по поводу удвоения населения страны в невиданно короткие сроки. Нельзя сказать, чтобы эта радость была совершенно безоблачна.

Для начала, к большому сюрпризу местного населения, исполненного в большинстве своем гуманистических, социалистических и светских идеалов, выяснилось, что евреи из восточных стран — как бы это сказать — ну, не такие, в общем, как надо и как ожидалось… Ты к ним с Гейне, Марксом и Достоевским, а они от тебя, прости господи, молитвенником отмахиваются. Ты им фаршированную рыбу, а они плюются. Ты к ним с Бетховеном и Брамсом, а они, бедные, чуть не плачут и ни за что не желают на бис. Уязвленные в своих лучших стремлениях доброхоты обратили свои лица к Бен-Гуриону. «Других евреев у меня нету», — буркнул старик. И хотите — верьте, хотите — нет, но именно так оно и было.

Мы расскажем вам одну нехитрую, уже из наших лет, историю, которая на вполне бытовом уровне рисует то, что на научном языке красиво именуется разницей культурных кодов. В разных городах Израиля есть заведения, которые называются массажными кабинетами — так и написано на вывесках. Но горе и позор тому наивному туристу, что попросит о массаже. Его не просто выгонят немедленно, но и с балкона крикнут что-нибудь вослед, чтобы вся улица узнала, что за фраер сюда только что прибрел. Это обычнейшие недорогие бордели. И служили в таком малом бизнесе две симпатичные девицы: одна — из Марокко, а другая — из России. Крутился старенький магнитофон, и девушки по очереди ставили свои любимые мелодии. Когда к марокканке пришел клиент, звучала как раз ее очередная кассета с какой-то восточной музыкой. Марокканка увела посетителя к себе в клетушку, а ее российская сотрудница решила, что теперь она может послушать что-нибудь свое, и поставила песни Высоцкого. Через какое-то время марокканка вышла, проводила своего мужчину до дверей, после чего гневно выключила музыкальный ящик и со злобной укоризной прошипела подруге:

— Как тебе не стыдно, Наташа! Мой клиент словил ритм, и я бы очень быстро освободилась, а ты сменила кассету, и я из-за тебя пробултыхалась больше часа!

Свято веря в целительную силу просвещения, старожилы изо всех сил пытались перевоспитать новоселов, и все это под Бетховена, под Бетховена, под Бетховена и под гифилте фиш… Ну кто такое может вытерпеть? Вы бы вытерпели? Вот так, можно сказать, из-за культурных всяческих различий и проистекло взаимное непонимание двух больших групп: старожилов, по большей части ашкеназов (европейских евреев), с сефардами, то бишь восточными евреями, людьми традиционными, патриархальными, религиозными.

Результатом психологического, экономического и культурного кризиса новых жителей было падение в люмпены достаточно большой группы нового населения, резкий скачок преступности, а главное — росло взаимное непонимание, отторжение и обиды — все, что происходит с каждой волной новых эмигрантов, сегодня — с эфиопскими евреями, вчера — с русскими. Слабых это ломает, а те, кто посильнее и пообразованнее, выживают, хоть не без потерь — естественна цена, которую вынужден платить человек за одно из самых важных и ответственных решений своей жизни.

В общем, столько дров было наломано и столько претензий накопилось с обеих сторон, что в семидесятые годы это вылилось в открытую конфронтацию евреев восточных и европейских. Сегодня этот конфликт почти что снят с повестки дня. В большой степени выровнялось экономическое положение сефардских и ашке-назских евреев. Благодаря интеграции выровнялся (увы, за счет понижения) и образовательный статус. Все больше так называемых смешанных браков.

*

Так сюда евреи набежали,

словно это умысел злодейский,

в мире ни одной еще державе

даром не сошел наплыв еврейский.

*

В евреях оттуда, в евреях отсюда -

весьма велики расхождения:

еврей вырастает по форме сосуда,

в который попал от рождения.

И тем не менее давние обиды (действительные и мнимые) легко не забываются. При любой конфликтной ситуации, старый демон межэтнического напряжения с легкостью выпархивает из бутылки. Тем более что помимо обычного человеческого хамства, глупости, снобизма и расизма есть силы, заинтересованные в продолжении этого конфликта, ибо он является основой их собственного существования.

В первую очередь это так называемые секторальные партии — такие, как религиозная сефардская партия ШАС, культивирующая невежество и обособленность своей паствы. Это и практически сошедшие со сцены, но бурлившие на волне большой эмиграции русские партии, и, наконец, это постсионисты, радетели прав человека, ревнители демократии, ярые сторонники теории культурной мозаики. Именно эта теория пришла на смену теории плавильного котла, по которой входящий в страну Израиля еврей должен был отречься от своего галутного прошлого со всем его «чужим» культурным наследием, включая язык, поведенческие и культурные коды, и, очистившись от скверны прошлого в этом самом плавильном котле, явиться на свет свежим образчиком израильской культуры. Что такое израильская культура, толком никто не знал, но это никому не мешало.