Алексей Колышевский - МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе

Они именно тогда и познакомились, и Масионжик свой первый визит облагородил толстой пачкой баксов и отчаянной просьбой спасти заблудшую дочь. Коваленко, на чьей территории находилась проклятая больница, о многих связанных с ней дурных чудесах было известно, вот только руки у него, как и у любого бюрократа, были связаны. Хотя чесались у Коваленко руки разделаться со всеми этими «жильцами» – ловцами и мучителями кошек и собак. Первое заявление на Нимостор принесла некая старушка, чье имя теперь кануло в омут истории. В заявлении она, как могла, описала странных людей, похитивших и убивших, как она уверяла, ее рыжего кота. Имя кота в истории осталось – Коваленко помнил, что кота звали почему-то Анатоль. В милиции над старушкой посмеялись, а спустя два дня ее нашли в окрестностях больницы, в парке, в виде чучела: кто-то выпотрошил ее, набил травой и всяким мусором и заштопал сапожной иглой. На лбу старушки была нарисована пентаграмма, и убитая была подвешена за ноги к толстому суку дерева.

– Ни хуя себе Буратино, – произнес тогда потрясенный картиной Коваленко и с тех пор стал интересоваться деятельностью Нимостора лично.

Но что он мог? Назначить следствие, которое и так было назначено и вяло протекало ввиду отсутствия свидетелей и охотников с ним, то есть со следствием, сотрудничать? Здесь был тот известный всем случай, когда вина негодяев не требует доказательств, но для того, чтобы засадить их за решетку, необходима колоссальная работа с внедрением агентуры в преступную среду. А о том, чтобы внедрить сотрудника в Нимостор, нечего было и думать. Его там враз раскусили бы. Да и найти человека, который добровольно согласится стать сатанистом, пусть даже это его служебный долг, – дело неслыханное. Поэтому, выражаясь фигурально, в голове у Коваленко начал зреть и наливаться соком плод некой мысли, который к визиту отца Лоры полностью созрел и готов был упасть с ветки.

– Вы себе представляете, в какой компании ваша доченька оказалась? – грозно спросил Коваленко у прибитого горем папаши, и тот лишь подавленно кивнул в ответ. – А у меня есть сведения, что она там у них за главную. Вроде пчелиной матки, – зло усмехнулся Коваленко. – Это шайка убийц и маньяков, там каждому вышку надо давать.

– Что же делать? – жалобно спросил Масионжик, исподлобья поглядывая на полковника.

– Что делать? Кончать с этим надо. Раз и навсегда. Вы готовы оплатить операцию по зачистке больницы от криминального элемента? По сути это будет операция по спасению вашей дочери, которую якобы все это время удерживали в заложницах. Так надо, чтобы потом ни у кого вопросов не возникло, понимаете?

– Готов! – с готовностью выпалил Масионжик.

– Только учтите, – жестко принялся говорить Коваленко, – милицию тут задействовать нельзя. Официально это сделать почти невозможно. Потребуется куча бумаг, проверок, уйма времени на все это, а за это время они еще десятка два человек на тот свет отправят. Будем решать через братву. С этими проще. Во-первых, вы им заплатите, а братва это любит, во-вторых, все бандиты люди очень набожные, а мои коптевские, так те вообще народ верующий, православный, крещеный. Церкви строят. Скажу им, что надо за веру выступить, упырей покрошить, они все сделают в лучшем виде. А деньги нужны на то, чтобы их переодеть в милицейскую форму, вооружить и сделать все так, чтобы это выглядело как межведомственная засекреченная милицейская операция. Иначе, как только мы начнем, сразу же куча настоящих ментов прилетит и такое начнется, что лучше себе и не представлять. Фото дочки при вас? Это так, чтобы не ошибиться и живой ее оттуда вызволить.

Сказано – сделано. Спустя сутки после того разговора, в полночь одного из дней середины ноября 1996 года, к заброшенной больнице подъехали шесть автобусов «Икарус», откуда высыпало около двухсот здоровенных мужиков в форме ОМОНа, в масках и вооруженные до зубов: помимо автоматов у каждого имелись противотанковые гранаты, отряд сопровождало более десятка овчарок. Командовал всеми полковник, также одетый в камуфляж. По его команде прибывшие разбились на две большие группы: одни окружили территорию плотным кольцом, другие пошли на штурм, оказавшийся настоящей зачисткой. Братва расстреливала всех без разбора, а Коваленко с фотографией в руке и «стечкиным» с примотанным к нему фонариком в другой шел впереди и напряженно всматривался в искаженные лица бродяг, выхваченные из ночи лучом фонарика. Одного из бродяг, умолявшего его не убивать, Коваленко внимательно выслушал и убедился в том, что этот доходяга знает, как попасть в тоннель.

– Веди, сучара, – ткнул ему между лопаток стволом Коваленко, – подставишь – угондошу.

Бродяга привел их к кирпичной «ширме», которая сдвигалась в сторону. Как только несколько бойцов, навалясь, отодвинули ее и открылся первый, неосвещенный лестничный марш, оттуда послышались выстрелы. Нимостору было, чем ответить на атаку. Рискуя жизнью, Коваленко, держа перед собой бронежилет словно щит, ринулся вперед. Он беспрерывно орал и стрелял в воздух. Толпа сатанистов сгрудилась у противоположного выхода из тоннеля, пытаясь уйти, но путь к отступлению был перекрыт: наверху надрывались овчарки первой группы. Коваленко, заявив, что никто никому не причинит вреда, попросил всех сложить оружие. Смелые с беззащитными и струсившие при виде вооруженных людей сатанисты покорно бросили несколько пистолетов на бетонный пол. Коваленко в той толпе отыскал Лору и поманил ее пальцем:

– Иди сюда, девочка. Иди к дяде, и все у тебя будет хорошо.

Она вдруг очень сильно захотела жить. К тому же сатана призывал своих последователей к исключительной мере эгоизма, а значит… Она выбежала из толпы своих бывших соратников и прильнула к полковнику. Из толпы преданных ею «братьев» раздался чей-то голос, чьи-то слова, которые пронзили ее, словно копьем. Голос ударил ей в спину:

– До встречи в аду, лживая сука. Будь проклята. Сатана придет за тобой, когда ты станешь земной тварью и обретешь лживое счастье.

Она потеряла сознание, обмякла. Полковник взвалил ее на плечо, быстро отступил за ряды нападавших и коротко скомандовал:

– Валите их всех, пацаны…

…Прошло больше десятка лет с той памятной ночи, но и по сию пору, если удастся разговорить какого-нибудь из коренных жителей близлежащих домов, то он расскажет, что в ту ночь в больнице стояла такая канонада, что казалось, будто началась война. К тому же были слышны взрывы: коптевские забросали тоннель гранатами. От разрывов гранат лопнули канализационные трубы, и тоннель в мгновение ока оказался затопленным. Так в полночь одного из дней середины ноября девяносто шестого года в тоннеле Ховринской больницы, глубоко под землей, Нимостор в полном составе нашел свою братскую могилу. А Лора до поры до времени была спасена.