Алексей Колышевский - МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе

Мы поднимались на крышу. На девятом, кажется, этаже я увидел единственную добрую и смешную по смыслу настенную «фреску». Представьте себе: белые крылья ангела, расставленные так, чтобы между ними смог бы «втиснуться» человек среднего роста, и над крыльями, над головой у втиснувшегося – нимб святости. Я не силен в фотографических терминах, но, кажется, такая штука называется готовым дагерротипом. Что? Нет? Я мудак? Ну, извините. Ошибся немного. Я всего лишь хотел сказать, что если один человек прислонится к стене с рисунком, а другой его сфотографирует, то получится смешная фотография, которую можно потом будет выложить в Интернет и всем хвалиться, что побывал в великой и ужасной Ховринской больнице.

Больничная крыша не то двух-, не то трехуровневая. Ей предшествует гигантских размеров чердак, наполненный толстыми и ржавыми трубами, в скудном освещении фонаря напоминающими червей из фильма в жанре horror. Я представил себе, как полезет Масионжик вверх по этим бесконечным ступеням, и подумал, что вот уж, действительно, это символично и означает путь вверх по лестнице, ведущей вниз.

Оказавшись на третьем уровне крыши, рядом с граффити: черепом и скрещенными костями, Лора, едва отдышавшись, потребовала от меня расстегнуть ширинку («я хочу сделать это сейчас, а то вдруг что-то пойдет не так, как мы задумали»). Пришлось ей подчиниться. В момент оргазма я увидел, как внизу, неподалеку от будок охраны больницы и автостоянки, остановились два автомобиля и оттуда высыпало несколько вооруженных автоматами Калашникова человек, наверняка менты. Они мгновенно рассредоточились по территории, тем самым усложнив задачу моего отхода до практически нерешаемого уровня. «Альмера» стояла неподалеку, я видел ее зеленый бочок и милую фарку и немного узенькое колесо. Я был готов перенестись за ее руль по воздуху, но рожденный ползать… Заправив рубашку в штаны, я попросил Лору оказать папе достойный прием, а сам укрылся за стенкой какой-то очередной, без окон без дверей, комнаты. Перед моим уходом Лора попросила меня оставить ей пистолет.

– А как же я? – удивился я, не говоря ей про «Вал». – Я среди нас главный стрелок, мне без пистолета никак нельзя.

– Забей, – сказала она мне тогда, – я и сама справлюсь.

Я буду помнить эти ее слова всю оставшуюся жизнь, потому что с собственным отцом она действительно справилась… «Блестяще» здесь неуместное слово.

Обосновавшись в выставленной на продажу квартире новостроя по Зеленоградской улице, генерал Петя припал к окуляру мощнейшего телескопа, оборудованного функцией тепловизора и дающего трехсоткратное увеличение. Генерал цифровую технику не жаловал и пользовался проверенными изделиями немецкого производителя «Цейс» образца восьмидесятых годов прошлого века. Телескоп, установленный на «прямую наводку», позволял генералу видеть фигурантов, как если бы они стояли перед ним и беззвучно разевали рты: Сеченов тихонько выматерился по поводу отсутствия звука.

– Надо было на крыше «жука» посадить, – поморщился генерал, – хотя кто знал, куда именно заберутся эти двое. Да, а паренек-то оказался крепким во всех отношениях. Одно слово, боец. Взял да и дал ей в рот перед тем как… Красавчик! Джонни Депп! Супермен! Уже одно то, что у него встает в таких условиях, ставит его в один ряд с самыми выдающимися отморозками всех времен. Прямо как я в его годы.

Генерал разговаривал сам с собой. Этой привычки он немного стеснялся, но отвыкать не стремился. Зачем, раз так удобнее жить? И никем все еще не доказано, что тот, кто говорит с самим собой, – псих. В детстве генерала часто дразнили этим обидным словом.

– Я-то, может, и псих, – вслух произнес генерал, – ну и что? Зато моя фамилия Сеченов, и у меня есть большая подзорная труба и самая большая песочница под названием Российская Федерация. А вы все мудаки сраные.

Увидев милицейских автоматчиков, генерал ощерился и запел песню «Бесаме мучо». Территория больницы давно была оцеплена спецназом службы внешней разведки, и генерал Петя именовал это подразделение своей личной гвардией. Покуда я там, наверху, переживал насчет своего отхода, ментов быстро и бесшумно нейтрализовали пулями со снотворным. В СВР всегда использовали разные хитрые штуки, начиная еще с Рамона Меркадера, который, как известно, зарубил Троцкого ледорубом на солнечных батареях. Гм… Шутка.

– Вот и ты, сученыш, – пробормотал генерал Петя, увидев выпрастывающегося из машины Масионжика. Тот специально ждал, когда «коваленковские» обезопасят территорию. Что касается охраны больницы, то эти четверо сидели в своей будке на полу и от страха едва не гадили под себя. К ним жались их собаки, чувствуя, что носу на улицу лучше не казать.

Масионжик пошел к больнице. Генерал Петя уставился на него своим цейсовским «глазом». Полоумная Лора, чей недуг резко обострился за время пребывания в этом памятном для нее и печальном месте, зловеще улыбаясь, смотрела на него с крыши, а я смотрел в небо и думал о том, что никогда не стрелял из снайперской винтовки с глушителем. Я собрал «Вал», на это у меня ушло около минуты. Просто присоединил части одну к другой и положил винтовку рядом.

Лора сидела на парапете, курила, болтала ногами, а внизу была пропасть глубиной в несколько этажей и острые края разбитых бетонных плит с торчащей из них, словно водоросли, арматурой. Когда на крыше появился ее отец, она медленно повернула голову.

– Папочка, вот и ты.

– Да, – он держался за грудь и с трудом переводил дух, – уж заставила ты меня побегать, Лориночка. Папа здесь, все хорошо. Пойдем домой, доченька?

Я взял винтовку и выступил на сцену со словами: «Антракт перед вторым отделением». Лора рассмеялась, Масионжик замер и потянулся было к заднему карману.

– Да не стоит, – сказал я, направляя на него винтовку, – все равно пиздец вам, дорогой Ефим Самойлович. Что у вас там? Неужели пистолет?

– Рация, – хрипло ответил Ефим Самойлович, – Лора, слезь, пожалуйста, оттуда, мне кажется, что он меня сейчас убьет.

– Вы сперва рацию осторожно достаньте и киньте ее мне, – предложил я, – а то видите, у меня бесшумный автомат, я не только вас, я вообще тут всех поубиваю на хрен.

– Вы тот самый милиционер, который перевозил тех двоих?..

– Убийц, Ефим Самойлович, – перебил я его, поднимая брошенную им рацию, – тех самых, которые истребили множество ни в чем не повинного народа и в том числе семью близких мне людей. Не пощадили даже трехлетнего ребенка. Это вашей милостью они приперлись в Москву. Знаете, я человек высококультурный и образованный. Так вот, в «Повести временных лет» Нестора написано о том, что Александр Македонский закрыл нечистых людей на севере, за высокими горами, и, когда настанет конец эпохи, они придут в Европу, придут к нам и начнут нас истреблять. Получается, что вы тот человек, который открыл Москву для убийц. Придется вам за это сдохнуть. Вы же понимаете, что за все нужно платить. И прошу вас, не предлагайте мне денег. У вашей дочери к вам претензий не меньше…