Алексей Колышевский - МЖ-2. Роман о чиновничьем беспределе

– А еще, папочка, ты убил моих братьев, разрушил мой мир и сделал меня несчастной полоумной прошмандовкой, – вступила Лора, спрыгнув с парапета на крышу. Я увидел, что она босая. Лора порылась в карманах джинсов и бросила на бетон какой-то небольшой продолговатый предмет. В темноте я не разобрал, что именно.

– Лора, зачем ты привела меня сюда? Неужели ты хочешь убить собственного отца? За что? Ведь это же чудовищно!

– Я хочу танцевать с тобой, а не то он нас застрелит. Мы потанцуем, доставим этому ненормальному удовольствие, и он нас отпустит. Правда, Марк? Ты отпустишь нас с папой после нашего танцевального номера?

Понимая, что она затеяла что-то особенное, я кивнул: «Отпущу».

– Лора, прекрати, – Масионжик вяло сопротивлялся. Когда она подошла и обняла его, он заплакал. Не обращая внимания на его слезы, Лора заставила его двигаться все быстрей и быстрей, и это был самый странный, самый удивительный парный танец, который я видел когда-либо. Я назвал бы его «вальс-инцест с подныриванием и прыжками». Она прижималась к своему отцу так, как если бы он был ее любовником. Держа его одной рукой за обширную талию, другой она периодически и, судя по всему, очень сильно сжимала его яйца, и тогда Масонжик вскрикивал и подпрыгивал от боли, а вместе с ним подпрыгивала и она. При этом танцующие отец и дочь постепенно смещались к краю крыши, туда, где парапет прерывался, открывая путь вниз. Я слишком поздно сообразил, что она задумала, и в тот момент, когда они оказались около самого края, я, понимая, что вот-вот должно случиться, крикнул:

– Лора, прекрати! Давай я лучше просто застрелю его! Не делай этого! Не надо!

– Прощай, Марк! – ликующе ответил мне голос этого безумного существа. – Жрица уходит к братьям вместе с жертвой. Слава свободе! Слава Сатане!

С этими словами она оттолкнула своего отца, и тот рухнул вниз, туда, где ожидали его стальные водоросли, а сама, оттолкнувшись от края и взмыв вверх, раскинула руки и с торжествующим воплем, в котором слышалось дикое, звериное рычание, полетела следом за своим родителем. Я не слышал звука падения их тел, я был потрясен и раздавлен увиденным. Вся ненависть к Лоре вдруг улетучилась, словно здесь, под открытым небом, злобные чары амбреллы уже не имели той силы, что внутри. Я не стал смотреть вниз, решив, что будет лучше, если в моей памяти Лора останется живой и красивой. Вспомнив, что она выбросила что-то из кармана, я подумал, что это могли быть сигареты, и тогда я принялся искать. Сигарета успокоила бы меня, да и самое время для того, чтобы начать курить. Ведь жить мне благодаря тем, кто ожидает меня внизу, осталось немного…

Нет, это были не сигареты. Это была продолговатая коробочка с надписью «Clearblue. Тест на беременность». Подержав ее в руках, я бросил ее и растоптал подошвой. Да, быть может, на том тесте был положительный результат, быть может, Лора неспроста тогда завела разговор о детях. Быть может, она, чувствуя мое подлинное к ней отношение, решила таким образом укорить меня после смерти. Может быть, она хотела, чтобы я страдал и мучился. Но я не собираюсь ни страдать, ни мучиться. Глупая сисястая Ксюха принесла мне своим выкидышем больше счастья, нежели если бы она родила от меня. О Лоре и говорить нечего. Мы подсознательно чувствуем людей, от которых хотим иметь детей, а Лору мое подсознание исключило с самого начала. Еще не хватало, чтобы…

И только тогда я понял всю глубину ее поступка. Она действительно хотела раскаяться, она понимала, что воздаянием за ее грехи может быть только смерть. Просто она хотела показать мне, что она тоже могла бы стать нормальной женщиной: женой, матерью, но предпочла всему этому самоубийство, отягченное отцеубийством. Она так и не поверила в Иисуса, а он прощает даже таких, как она. Он и ее простил бы. Возможно, что он и меня простит. Во всяком случае, я устал от всего, что произошло со мной в последние несколько недель. Еще немного, и я не выдержу, мой мозг обратится в шаровую молнию и взорвется, разнеся мой череп вдребезги. Здесь, на крыше чертова логова, я хлебнул грязи, я наполнился ею, и мне нужен какой-то тихий затон, чтобы очиститься, но путь туда будет трудным.

…Я переоделся в милицейскую форму и с винтовкой наперевес стал спускаться по узким засранным лестницам больнички, стремясь во чтобы то ни стало поскорей покинуть это отвратительное место. Пробежав несколько этажей, я остановился, вдохновленный неожиданной идеей. Подойдя к стене, на которой Лора написала когда-то свою эпитафию, я перевел переключатель огня в автоматический режим и навеки уничтожил окаянный сонет. Все равно некому им насладиться в должной мере, пусть публика, посещающая больничку, довольствуется чтением более привычных им коротких словечек.

Последние лестничные марши я преодолел очень медленно, крадучись и постоянно ожидая команды «руки вверх» или выстрела. «Пусть лучше будет выстрел, – думал я, – и все тогда успокоится, все встанет на свои места. Самый легкий способ уйти от ответственности в земной жизни. В конце концов кто его знает, так ли все на самом деле, как я представляю себе, и правда ли, что мы уходим всякий раз, чтобы вернуться в новом теле. Ведь никому не дано этого узнать, память о прошлом стирается…»

Внизу никого. Ни малейшего движения. Вот я уже возле распахнутых ворот, за которыми привычный мир и моя зеленая машина. Никто не стреляет в спину, не наваливается с криком «бросай оружие». Да и тех двух машин, на которых приехал Масионжик с автоматчиками, больше нет. Что-то случилось, пока я спускался, а что именно – мне наплевать. Я ухожу, мне надоело воевать. Я знаю, где я должен оказаться. Еще несколько недель назад я поднял бы на смех того, кто предложил бы мне такое, а сейчас все мои помыслы только об этом месте.

Сев в машину, я аккуратно вырулил на Зеленоградскую, свернул направо и поехал по направлению к центру. Спустя сорок минут, оставив машину возле «Сбарро», я входил под своды Ярославского вокзала. В магазинчике с подозрительным товаром я купил китайский спортивный костюм и тапки. Еще через час скорый фирменный поезд увез меня из Москвы в направлении Белого моря. Я ехал навстречу покою, не подозревая, что еду на свидание с большим горем.

Ровшан и Джумшут, извлеченные из бетонного подвала войсками генерала Пети, на вертолете были доставлены в Москву. Трупы Лоры, Масионжика и его жены, которую один из спецназовцев ударил стамеской в шею, перевезли в их подмосковный дом. Туда же доставили и убийц Брасье. На следующий день газеты, телевидение и Интернет взахлеб сообщали подробности убийства известного правозащитника и председателя Фонда в поддержку нелегальной миграции Е.С. Масионжика и его семьи, совершенного этими самыми мигрантами, которых Масионжик якобы использовал в своих личных целях и тайно встречался с ними на своей подмосковной даче, не поставив в известность даже личную охрану. Сообщалось также, что эти мигранты предположительно могут быть причастны к нашумевшему убийству семьи французского винодела (газетчики, как всегда, все переврали. Не был Брасье виноделом), а также модного фотографа Ромео Ола. На месте преступления были найдены также трупы Ровшана и Джумшута, в крови которых был обнаружин яд стрихнин. Следствие мгновенно зашло в тупик, а генерал Коваленко скоропостижно ушел в отпуск. На похоронах Масионжика он не присутствовал.