Алексей Олин - Иисус говорит - Peace!

Я хотел этого ничего и никого , и вот я это получил. Мне вдруг стало страшно.

– А что дальше-то? – спросил я вслух.

И поднял глаза к небу. Что дальше?

Забрякал мобильник. Я вздрогнул. Сунул руку в карман пиджака. Извлек трубу.

Номер был незнакомый.

– Да? – сказал я.

– Слышь, зануда, ты хоть живой там? – раздался тревожный голос Алисы. – Еле твой номер выпросила у хозяйки. Пока она не стерла…

Я улыбнулся.

– Живой. Пока.

– Ты палочки-то не разучился еще держать?

Я машинально посмотрел на барабанные палочки, высовывающиеся из бэга.

– Нет. Не разучился.

– Хорошо, – вздохнула Алиса. – Нашей группе срочно нужен барабанщик. У нас есть своя репетиционная точка. Она покрыта крышей. Еще там есть стол и диван. Чай, сахар и печенье гарантирую. Смекаешь?

– Ага, – сказал я.

– Тогда сегодня в семь вечера я тебя жду. Записывай адрес…

Я записал под диктовку адрес.

– Счастливо, зануда! – сказала она и бросила трубку.

Что это было? Я не успел понять. Мобильник забрякал снова.

– Але?!

– Прикинь, он зафурычил! – заорал в трубку Ильясов.

– Кто?

– Камин. Он работает! Приезжай, будем картошку печь! Вот ведь штука, да?! Не портится от времени! – тараторил Ильясов.

– Когда приезжать?

– Да когда хочешь! Жду в любое время дня и ночи!

– Слушай, – перебил его я. – Только я не один приеду. Ничего?

– А с кем? С кобылой?! Так вези и ее, конечно…

Я посмотрел на Ласкера, споро подъедающего мой четвертый кошачий пирожок. Тот поднял в ответ голову и грустно вздохнул.

– Буду с одной старой уродливой псиной, – сказал я Ильясову.

– Да хоть с бегемотом! До связи!..

Я опять улыбнулся. А потом и вовсе начал хохотать. Ласкер затявкал из солидарности. Кривоногий немецкий еврей!

Звонок раздался в третий раз.

– Алло! – почти крикнул я.

– Чего ты кричишь? Ты когда домой приедешь?

– Привет, мам.

– На выходных приедешь?

– Постараюсь.

– Я пирог испеку.

– Хорошо.

– Чем занимаешься? Работаешь?

Я подумал, чем я занимаюсь. И сказал:

– Хочу этим летом поступить в институт.

– Шутишь опять? Всегда шутишь. И в какой, если не секрет, ты намылился?

Я еще подумал.

– В медицинский.

– То есть ты хочешь стать врачом?

– Да, – ответил я. – Точно. Хочу стать врачом. Лет через семь.

– Ты ж при виде крови в обморок падаешь.

– Один раз-то и упал всего. В пятом классе.

– В девятом. И не один. Ты просто не помнишь.

– Серьезно?

– В общем, приезжай. Я пирог испеку.

– Ага.

– Пока.

– Пока.

Я нажал «отбой». Уставился перед собой невидящим взглядом.

Ласкер куснул меня за ногу.

– Эй, ты чего кусаешься?

Ласкер потянул меня за штанину.

– Все, идем, идем, – сказал я, поднимаясь, и по привычке – потянулся за плейером.

А потом передумал его доставать. Впервые за долгие месяцы мне не хотелось затыкать уши. Потому что мой друг прав: есть штуки, которые не портятся от времени. Все-таки они есть. Они просты, как притчи.

Но вот только давайте без пены, сладкие, без пены!

Санкт-Петербург, 2009