Борис Минаев - Мужской день
- Название:Мужской день
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Время
- Год:2009
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9691-0451-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Минаев - Мужской день краткое содержание
В книге известного журналиста и писателя Бориса Минаева «Мужской день» собраны новеллы о Леве, главном герое его книг («Детство Левы», «Гений дзюдо», «Психолог»). Застенчивый и странный московский ребенок на наших глазах превращается в подростка, который уже предчувствует взрослую жизнь с ее тревогами и страстями. Ранее романы в новеллах «Детство Левы» и «Гений дзюдо» выходили отдельными книгами и уже заслужили любовь читателей. «Детство Левы» в 2006 году стало лауреатом первой национальной премии «Заветная мечта» (за лучшую книгу для детей), «Гений дзюдо» номинировался на «Большую книгу» и Бунинскую литературную премию. Все рассказы о Леве (включая не публиковавшиеся ранее) впервые выходят под одной обложкой.
Мужской день - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Но Женька почему-то никак не уходил. Хотя уже прошло гораздо больше двух с половиной минут.
– А ты чего, волю испытываешь? – спросил он.
– Ничего я не испытываю, – сказал я, немножко подумав. – Гуляю.
– Колупаева ждешь? – разочарованно спросил Женька. – Ну ладно, тогда жди. Только он, по-моему, уже не выйдет. Ладно, пока!
И Женька побрел обратно к дому.
Я смотрел ему в спину и чуть не плакал. Все, буквально все меня бросили! И Колупаев, и Женька. И даже мама, которая уже давно могла бы выйти или показать в окно, что эксперимент на выживание пора заканчивать. Нет, она где-то там прячется, подсматривает и ждет, пока я сам сломаюсь.
Ну что это за странная позиция? Нет чтобы сказать: Лева, быстро домой!
Трудно же ведь решить это самому! Очень трудно!
Колупаев явно дрых непробудным сном. Или валялся при смерти с температурой сорок. Потому что спокойно смотреть, как я тут замерзаю во цвете лет, конечно, он не мог. Такого душераздирающего зрелища не могла бы вынести ни одна живая душа. Хотя нет, почему ни одна? Всего-то два человека решили спасти меня в это утро от полного и окончательного замерзания, остальные смотрели с интересом из окошка, слушали радио и жевали бутерброды.
Воздух стал какой-то совершенно синий.
Было нестерпимо красиво и очень грустно. Я решил, что, пока я еще живой, надо попытаться добраться до дома. И сделал несколько шагов к подъезду.
И тут во двор вышел Колупаев. Он бежал ко мне, поскальзываясь на снегу, здоровый и розовощекий, и махал руками.
– Попозже выйти не мог? – спросил я его.
– Ты чего, ненормальный, что ли? – заржал Колупаев радостно. – Хороший хозяин собаку...
И тут он осекся, заметив, как я изменился в лице.
– Мать не выпускала! – зловещим шепотом заговорил он. Этот его шепот действовал на меня совершенно особым образом – я начинал верить каждому слову Колупаева. – Я тебе из окна махал-махал, а ты не видел! Ну вот. Чего, правда, не видел, как я из окна машу?
– Не видел, – честно признался я.
– Понятно, – сказал Колупаев и взглянул на свои окна. – Окно отсвечивает. Видишь? На солнце.
Я посмотрел на его окна. От них действительно отражались огромные солнечные зайцы и слепили меня.
– Потом вижу, вы с Женьком какую-то крепость делаете, ну я и уговорил мать. Знаешь что... Ты сейчас домой иди, а мы с тобой часа в три встретимся. Ладно?
Но встретиться снова с Колупаевым в этот день мне было не суждено.
Мама напарила мне ноги, уложила в постель, обмотала горло шарфом и плачущим голосом сказала, что если я завтра заболею и не пойду в школу, она меня никогда больше не выпустит гулять.
Почему-то я не испытывал никакой обиды.
Двор, с его одиночеством, паром из-под земли, невероятным солнечным блеском, густым синим воздухом и снегом по грудь, стоял перед глазами.
Никогда еще мне не доводилось так хорошо и красиво погулять одному.
Да и поболеть я был не против. Очень уж не хотелось завтра идти в школу.
Я закрыл глаза и заснул. Мне снилась дохлая ворона, которая лежит на снегу, а потом встает и идет.
Да она не умерла, она просто спит, думал я во сне.
Потом мне приснились ледяные горки. Их у нас рядом не было, приходилось идти довольно далеко, в чужие дворы, к Рочдельской улице.
Там Колупаев спускался вниз на прямых ногах и держал меня перед собой в охапке.
Я выскальзывал из его рук, плюхался на ледяную дорожку, и он летел через меня, переворачивая следом за собой груду малышни.
Здесь мне не нравилось только то, что карабкаться вверх и спускаться вниз приходилось в густой толпе незнакомых людей.
Здесь, на горке, мир казался совсем другим, незнакомым.
Здесь люди играли в царя горы и съезжали вниз на железных санках, здесь запросто можно было получить снежком в глаз и нарваться на больших ребят, которые начинали тебя подробно допрашивать – кто ты и откуда.
Здесь зима была веселой и опасной. Она была жаркой. Жаркой до того, что хотелось приложить снег ко лбу. И к шее.
Но такая зима мне не нравилась.
Мне нравилась наша зима. С крепостью, которую мы строили много дней. С хоккеем без коньков, когда я стоял в воротах. С сосульками, которые мы сбивали и смотрели, как они тают в ладонях, а иногда ели.
Но что об этом рассказывать. Это и так все знают.
Я проснулся и подошел к окну.
Во дворе чернел силуэт Женьки. Он стоял у тополя и сбивал сосульки огромной палкой.
Иногда Женька оглядывался на мои окна.
Я прижался к стеклу.
Во дворе было слишком темно. Но в освещенном окне Женька должен заметить мою фигуру! Я начал делать какие-то знаки, но он все стоял и сбивал палкой сосульки.
– Даже и не думай! – сказала мама. – Даже и не мечтай!
После некоторой паузы мама шепотом сказала:
– Сумасшедшие какие-то.
А я еще долго не отходил от окна.
ВЕСНА
Весной мама доставала с антресолей мои резиновые сапоги и долго щупала их и мяла, прежде чем отдать мне.
– Не малы? – с надеждой спрашивала она. – Неужели нога за зиму не выросла?
– Ну как тебе сказать, – говорил я, расхаживая в сапогах по комнате. – Может быть, и выросла. Но не сильно.
– Да понятное дело! – в сердцах говорила мама. – На два размера больше покупала! Ну-ка, давай сними.
Я послушно кряхтел, снимая сапоги, а она относила их в ванную и проверяла, наливая полванны и окуная туда мои старые резиновые сапожищи красного цвета на толстой подошве, с полушерстяной тканью внутри голенища.
Сапоги у меня были, конечно, то, что надо.
– Ну-ка, встань в них! – кричала мама из ванны, и я шел в ванну, со вздохом снова обувал сапоги и вставал.
– Не чувствуешь? – с надеждой спрашивала она. – Не текут?
– Да не текут, мама, не текут! – кричал я из ванны, уже потеряв всякое терпение. – Выпускай меня скорее, а то уже нет никаких сил!
– Каких же это сил, интересно мне знать, у тебя нет? – подозрительно спрашивала мама, уперев руки в боки, что означало обычно ее готовность отстаивать свою точку зрения и свои принципы во что бы то ни стало.
– Мама, не надо! – говорил я. – Выпускай меня скорее, а то ноги вспотеют!
– Ох, горе ты мое луковое! – сокрушенно вздыхала мама и одевала на меня:
– пальто старое, с короткими рукавами, зашитое в двух местах, под рукавом и на локте;
– штаны от спортивного костюма с начесом;
– и старую отцовскую кепку...
Выпуская меня на улицу ранней весной, мама обычно произносила заготовленную речь:
– И учти, если заболеешь, я себе больничный брать не буду! Будешь лежать дома один с температурой, кашлять, а если хочешь, я вообще тебя лучше в больницу положу! Так что давай смотри!
И в этом патетическом месте своей речи мама захлопывала перед моим носом дверь, и я, не веря своему счастью, выходил во двор, под первые лучи жаркого весеннего солнца, выходил и сразу же начинал искать...
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: