София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

– А куда трусы-то делись? – интересуется Самир.

– Ну, ветром, естественно, с балкона сдуло! Баба эта потом требовала себе прищепки. – Дима закуривает и продолжает, развалившись вальяжно на шезлонге: – А вообще, они у меня молодцы. Захожу как-то в отель, опоздал минут на десять, а туристы мои стоят на ресепшене, рисуют на бумажках, кому что в номер надо. Пепельницу там, одеяло теплое. Красавчики! Даже язычки от усердия повысовывали…

Около полуночи мы разъезжаемся, первыми отправляются в обратный путь гиды из Алании, следом за ними устраиваемся в автобусе и мы, кемерские. Едва усевшись, я сбрасываю туфли и, подобрав под себя ноги, закрываю глаза.

Я дремлю до самого отеля, не обращая внимания на крики, взрывы смеха и густой сигаретный дым. На соседнем сиденье пьяненький Ильхам заигрывает со своей бывшей подружкой, вышедшей в этом году замуж за турка.

Сегодняшним утром ресепшен «Голден Бич» напоминает аэропорт – здесь людно, тесно и шумно. Перед стойкой выстроилась очередь сдающих номера, за столиками сидят напряженные женщины с сонными и капризничающими детьми, белл-бои снуют с чемоданами от дверей к автобусам, мужчины хмуро хлопают по карманам, проверяя, на месте ли бумажники, паспорта, билеты.

Я подхожу к Ильхаму, который стоит перед обессилено разлегшимся на диване мужчиной и задумчиво потирает подбородок.

– Привет. Нашел что-то интересное?

– Ага. Интересное. Посмотри на него.

Я вытягиваю шею и замечаю, что рубашка и шорты спящего мужчины покрыты сиреневатой рвотной массой.

– А это кто? – спрашиваю я Ильхама и отступаю от дивана, почувствовав омерзительный запах.

– Скорее всего, наш турист. Я вот только думаю, он сегодня улетает или так – лег тут отдохнуть?

– А что говорят на ресепшене?

– Еще двадцать номеров не сдали ключи. Сдадут – тогда посмотрим, чье это добро. Тамара, кем же они работают в России, что потом вот так отдыхают? И как такой урод вообще смог заработать себе на отдых? Я качаю головой:

– Присоединяюсь к вопросам, Ильхам. Слушай, может, это добро разбудить и спросить, чье оно?

– А вдруг не наше? Пусть пока поваляется. Ну, чего, в автобусы запускаем?

– Давай я с Бебеком буду запускать, а ты на ресепшен.

Со списками в руках мы становимся у дверей отеля и направляем туристов, называющих свои фамилии, в урчащие на обочине автобусы. Ильхам в это время помогает укорачивающейся очереди разобраться со счетами, сдать ключи от номера и сейфа и получить обратно депозит за пляжные полотенца. Вскоре перед отелем останавливается третий автобус, заполненный туристами из «Жасмина».

– Привет! Давайте мне восемь человек, – кричит гид «Жасмина», спрыгивая на асфальт и помахивая списком.

Я спускаюсь к нему по ступенькам:

– Выбирай, какие тебе нравятся.

– Так у меня же вот они – их фамилии.

– Предлагаешь мне сейчас бегать и искать? У нас даже еще не все номера сдали. Забирай любых, мы тут разберемся.

– Ладно. Отметь только. Вы сегодня когда за своими в «Жасмин» заедете?

– После трансфера заберем.

– Забирайте-забирайте. Они достали уже, особенно один – все с видеокамерой ходит. Каждый угол снимает и комментирует.

– Ага, помню такого… Все, я отметила. Давай! Увидимся!

Туристы один за другим скрываются в автобусах, и ресепшен успокаивается, пустея. Ильхам поворачивается от стойки и говорит мне, скосив глаза на слегка изменившее положение тело на диване: «У нас не хватает одного человека. Моисеева».

– А в номер звонил?

– Никого. Надо будить.

Бебек брезгливо морщится и фыркает:

– А как вы его повезете? Он же воняет.

– Прикроем тряпочкой. У него ведь трансфер оплачен, и он даже вовремя пришел к автобусу. Надо везти, – отвечает Ильхам и наклоняется над телом. – Мужик! Просыпайся! – рявкает он, тряся тело за плечо.

Мужик мычит, не открывая глаз, и пьяно толчет руками воздух.

– Ильхам, у него паспорт вон торчит. По смотри, – говорю я и подхожу ближе.

Проверка паспорта показывает, что перед нами действительно лежит недостающий Моисеев. К сожалению, перед ним не лежит его багаж. Белл-бои толпятся рядом, с интересом наблюдая за действиями Ильхама.

– Ладно. Его погрузим. А вещи… – Ильхам поворачивается к белл-боям. – Надо собрать в номере его барахло. Если оно там.

– Нельзя! – отрезает старший Рамазан. – Надо спрашивать у Мехмет-бея!

– А чего спрашивать! Он жил в четыреста восьмом, пойдите и покидайте вещи в сумку, пакет или что у него там. Самолет будет ждать, пока проснется Мехмет-бей? А стоянку самолета ты, наверное, оплатишь?

Рамазан испуганно машет руками и идет к стойке. Торопливо рассказав менеджеру ночной смены про стоянку самолета, он хватает пластиковую карточку и бежит в сторону бунгало. Ильхам тем временем выравнивает тело, подготавливая его к транспортировке.

– Бебек! Чего стоишь? Бери с другой стороны!

– Твою мать! Ну, твою мать! – кудахчет Бебек. – У меня же чистая форма!

– Тут уже подсохло, нормально. – Ильхам закидывает руку мужчины себе на плечо и с кряхтением распрямляется. – Толстый-то какой!

Турист, так и не открывший глаз, невнятно, но очень грязно матерится. Ильхам вторит ему на турецком.

– Вот такого, наверное, сервиса ждет от нас Айдын. На руках туристов носим! Охренеть! – выдавливает натужно Бебек, морща нос и от ворачиваясь в сторону.

Я заскакиваю в автобус и прошу пожилую женщину, рядом с которой пустует одно место, пересесть на переднее откидное сиденье. Она недоуменно смотрит на меня, но тут Ильхам с Бебеком затаскивают тело в автобус, и женщина испуганно вскакивает.

– Извините, издержки all inclusive. Думаю, вам будет удобнее на том сиденье, – говорю я, отступая вместе с ней к задним рядам, чтобы пропустить грузчиков с поклажей.

Туристы привстают и хохочут, наблюдая, как Ильхам стряхивает свою ношу на сиденье.

– Будет немного вонять, – громко говорит он, толкая тело к окну. – Сейчас принесут сум ку, попробуем прикрыть ею.

Мы выходим из автобуса и молча оглядываем друг друга – к счастью, транспортировка не оставила следов на нашей форме.

– Представляете, ему всего двадцать четы ре года! – говорит Ильхам. – Как ему еще долго жить с этим позором!

– Он долго не проживет, не переживай. Скоро сопьется, – смеется Бебек.

– Ильхам, поедешь тогда в этом автобусе? Вдруг оно проснется и начнет бузить? – спрашиваю я.

– Поеду, конечно, – вздыхает он.

Мы приезжаем в аэропорт одновременно, и, когда я становлюсь у дверей своего автобуса, я замечаю туриста Моисеева, который с трудом, но все же самостоятельно выходит из автобуса Ильхама. Он подходит, пошатываясь, к Ильхаму, объясняющему что-то женщине с ребенком на руках, и хватает его за галстук. Ильхам делает шаг назад, вырывая одной рукой галстук и занося другую. К нему тут же подскакивает водитель, сжимающий воинственно кулаки на уровне груди.