Тюрэ Эрикссон - Белый мыс

– К весне мы уедем, – предупредила она Бруандера сразу после Нового года.

Он был явно недоволен, но отговаривать не стал.

– Что ж, вам лучше знать, чего вы хотите, – только и сказал он.

Бабушка подсчитала свои сбережения и стала прикидывать:

– Коровой надо снова обзавестись, свинью купить – это все необходимый расход. Стен, наверно, поможет мне деньгами теперь, раз получил работу на каменоломне. Бредвика достаточно близко от дома, и он сможет наведываться.

Оке с большим волнением ждал отъезда, хотя ему и было жаль оставлять Бруандера – одного, в старом, холодном каменном доме. Черная старуха все еще преследовала Оке бранью и угрозами. Иногда ему снилось, что она загоняет его в бездонное болото своей узловатой клюкой. Втот самый момент, когда теплая илистая вода достигала Подбородка, он просыпался весь в поту.

Бабушка собиралась первую часть пути на север ехать по железной дороге, но разносчик рыбы нарушил ее планы.

Он явился рано утром, одетый, как обычно, в облепленную рыбьей чешуей, потрепанную кожаную куртку на меху. На розовые уши сползала теплая шапка, хотя солнце основательно припекало и вокруг груза рыбника вился рой мух.

– «Дора» пришла в рыбачий поселок, стоит сейчас на погрузке. Ночью выходит курсом на Бредвика, – сообщил он.

– Надо ехать в поселок, попросить, чтобы захватили нас, – решила бабушка.

«Дора», шхуна из Нуринге, уже не первый десяток лет ходила вдоль побережья, и бабушка хорошо знала ее теперешнего шкипера.

– Он с нас ничего не возьмет.

Под вечер Бруандер заложил рессорную бричку. Бабушка погрузила свои узлы и корзины, посадила Оке, и они двинулись в путь, оставляя позади и хутор на речушке, и свекловичные поля, и длинные канавы, и злую черную старуху.

Оке не оглядывался назад – он не сводил глаз с неутомимо вертевшихся колес, они чертили узкую ложбинку в известковой пыли, мягкой и теплой, как пепел, так щекотно просачивавшейся между пальцами ног, если идти босиком.

Проехав километров пять, они оказались в темном хвойном лесу. Домики стали попадаться только тогда, когда уже было недалеко до побережья.

Кто-то водрузил на каменный постамент возле сиреневого куста покрашенную в зеленый цвет мину. Бабушка недоверчиво поглядела на столь необычное украшение.

– И как только держат они такое чудище у себя под окнами! Рога все на месте, она может хоть сейчас взорваться!

– Наверно, они ее разрядили, – предположил Бруандер. – Говорят, лучшей и более дешевой взрывчатки для подрыва пней не найти.

– Не очень-то дешево обошлась она саперам, которые приезжали намедни в Бредвика разрядить мину! – проворчала бабушка. – От всех троих одни клочья остались, хотя парни подобрались бывалые и осторожные.

– В войну здесь на море немцы и русские схватились так, что весь берег дрожал от стрельбы, – сообщил Бруандер.

– Да, не иначе какое-нибудь чудо помогло нам, что нас в войну не втянули, – откликнулась бабушка. – И всегда-то война так и ходила вокруг нашего острова. Однажды прямо в Бредвика зашли английские военные корабли – думали напасть на Аландские острова, запереть Финский залив, чтобы помочь туркам, которые в ту пору воевали с русскими где-то на юге. Мама рассказывала, что это было как раз в канун большой дороговизны. С тех пор, после англичан, цены больше уже никогда не снижались. Беднякам все труднее приходилось…

Показалось море – оно вытянулось у самого края неба огромным блестящим серпом, медленно увеличиваясь в ширину. Воздух был пронизан ласковым вечерним светом и наполнен странной тоскливой музыкой. Оке никак не мог понять, откуда она исходит.

– Это нырки, они плавают на волнах большими стаями и перекликаются друг с другом, – объяснил Бруандер, сворачивая на торговую пристань.

Бабушка не ошиблась, положившись на благожелательность шкипера. Когда пришло время отчаливать, они улеглись с Оке на палубе между двумя пахнущими дегтем бухтами каната, завернувшись в свои одеяла.

Паруса громко заполоскали, вздымаясь словно грудь человека, которому не хватает воздуха, и внутри широкого черного корпуса натужно застучал вспомогательный мотор. Синие сумерки наползали, сгущаясь, на берег, где над лесом еще горел серно-желтый закат.

Оке приметил на небе маленькую тусклую звездочку. Она мигала ему до тех самых пор, пока он не заснул.

Сразу после восхода солнца шхуна вошла, тарахтя мотором, в залив Бредвика. Первой показалась старинная колокольня с черной остроконечной крышей и свежепобелейными стенами. Поселок вытянулся вдоль обрывистого берега, будто прикорнул на солнышке; пышные аллеи и сады, в которых утопали дачи и лавки, навевали ощущение покоя и благополучия.

Вдоль темной деревянной пристани нетерпеливо дергались на своих чалках лодки, ласково булькала поблескивавшая солнечными зайчиками вода. В военной гавани стоял на якоре большой корабль в серо-стальной броне. Разговор бабушки и Бруандера о войне не выходил у Оке из головы. Он так и ждал, что огромные корабельные пушки обрушат ураганный огонь на «Дору». Однако шхуна пронесла в целости свои залатанные паруса к пристани в глубине залива и причалила без помех.

По одну сторону набережной выстроились мрачные складские помещения, по другую – за глухим забором – высилась целая гора угля. Из-за прибрежных утесов выглядывало нечто вроде высокой трубы.

– Вот это? Это старая известковая печь, – объяснила бабушка, осматриваясь по-хозяйски кругом. – Когда я была молода, послужила у ее владельца… Трудно приходилось мне после и у крестьян на хуторах, а только на господ угодить – куда труднее.

Бабушка договорилась со шкипером, что вещи пока останутся на шхуне, потом повела Оке с собой, в обход поселка. Они шли так довольно долго, а затем свернули на необычную и очень утомительную дорогу. На просмоленных деревянных поперечинах, которым не было числа, лежали уходившие куда-то вдаль узкие железные балки. Бабушка легко переступала с одной поперечины на другую, но Оке то и дело спотыкался.

– Как будто в такую рань паровоза не должно быть, – сказала бабушка, тревожно поглядывая назад.

А если пойдет – куда они денутся? Дорога была стиснута с обеих сторон крутыми каменистыми откосами без единой травинки. Оке облегченно вздохнул, когда узкий просвет впереди расширился в огромную выемку, где рельсы разветвлялись, будто суковатое дерево. Вдоль испещренных белыми пятнами склонов выстроились ряды ржавых вагонеток. Около них лежали еще какие-то странные железные штуки, от которых тянулись непонятные красные змеи.

– Это бурильные молотки, они приводятся в движение воздухом, а воздух идет по шлангам, – пояснила бабушка.

Однако бабушкино объяснение мало что говорило Оке. Неужели морской воздух обладает такой невероятной силой?