Наталья Лайдинен - Индия глазами русского Шивы. Роман-путеводитель

Я так и не понял, почему настоящее место рождения Бабы, расположенное в глухой и грязной деревеньке, куда я не поленился пешком добраться от Путтапарти, скрывается от преданных? Или почему во время даршанов килограммами сыплется вовсе не материализованный, а изготовленный индусами в мастерских неподалеку вибхути? И что же все-таки за таинственная сила ежегодно привлекает тысячи людей в этот затерянный в индийской провинции мирок?

Раньше у меня таких вопросов, конечно, возникнуть не могло, я сам себе тихо удивлялся. Могу себе представить, что сказала бы Ленка, если бы я вздумал обсудить с ней такую тему. Наверно, в психушку бы сдала. А мой босс? Сразу бы уволил. К чертям собачьим. Или даже дальше.

Правда, здесь с ответами на каверзные вопросы дела обстояли не лучше. Довольно быстро я просто шкурой почувствовал, что с фанатиками преданными дискуссии на неоднозначные темы устраивать нельзя: могут и замочить в глухом уголке. А уж из ашрама выселят точно. Порядки тут те еще. Можно пить втихомолку, курить травку, но про Бабу плохо говорить нельзя. Сомневаться в его божественности – тем более. Интересно, что он сам думает по этому поводу? Преданные оказались очень даже агрессивными ребятами. Да и в целом градус психического нездоровья в таких местах, как я для себя с удивлением выяснил, порою просто зашкаливает.

На мое счастье, встречались мне в разные времена и нормальные люди. Одним из них был Александр Петрович Ракитин, специалист по Востоку, известный в мире ученый с весьма прогрессивными взглядами. С первого взгляда он показался мне даже чересчур интеллигентным. В отличие от остальных, по ашраму он шествовал одетым в европейскую одежду и аккуратно причесанным. Мы встретились с ним за столиком в европейской столовой и сразу разговорились. Оказалось, он приезжал в Путтапарти уже в пятый раз за последние пару лет. Пытался защитить докторскую диссертацию об особенностях индийских святых, но ее запороли в ВАКе. Теперь он готовился к защите диссертации в Великобритании.

– Что вас сюда влечет? Вы же здравый ученый человек! Все происходящее разве не похоже на какой-то балаган? – изумлялся я.

– Не такой уж балаган, как кажется, – урезонил меня Ракитин. – Саи Баба сделал очень много для Индии и для ее духовности. Один музей всех религий чего стоит! Ты пойми – приезжает простой индийский крестьянин в ашрам. А это оазис на фоне его восприятия обыденной жизни! Голубчик, вы остальной Индии не видели. А я ее вдоль и поперек проехал. Поверьте мне, это не для слабонервных изнеженных москвичей зрелище! И вот представьте, попадает простой индийский крестьянин сюда и вдруг узнает, что существует еще несколько религий, о которых он и понятия не имел! Столько открытий сразу: Христос, Мухаммед, Моисей, Махавира, Зороастр! Сознание от такой информации непроизвольно расширяется. Человек растет!

– То есть Саи Баба выполняет преимущественно просветительскую функцию? Здорово. Но как же святость?

– Свами – официально признанный индийский святой. Это привилегированное положение позволило ему получить земли и средства для строительства ашрама. Этот ашрам – один из крупнейших в Индии. Кроме того, на деньги Свами строятся больницы, школы, университеты. Водопровод в Мумбае построен на средства, выделенные Саи Бабой. А чудеса он на самом деле может совершать – для привлечения людей в ашрам. Смотрите, на интервью он подарил мне вот это кольцо с чистейшим изумрудом, буквально вытащив его из воздуха!

Я посмотрел на кольцо из ярко-желтого золота и вдруг вспомнил, что у Андрея было похожее, только с голубым камнем. Неужели и ему его подарил Баба?

– Свами рассказал по месяцам все, что будет важного у меня в жизни на этом отрезке времени, – продолжал между тем Александр Петрович. – Мне этого хватило, чтобы осознать масштаб личности Свами. Хотя чудеса – не основной признак святости.

– А что тогда ее признак?

– Сама жизнь Свами демонстрирует преданным его святость. Саи Баба рассказывает на доступном массам языке о единстве религий, о любви, об отказе от совершения зла. В общем, о том, чему учат все религии в мире. Я знаю, что на интервью он совершал исцеления, сжигал негативную карму…

– Но сам при этом не исцелился от перелома шейки бедра! И теперь еле ходит… Что это означает?

– Это его карма. Если вы хотите в чем-то разобраться, забудьте ваши западные представления о том, что хорошо и что плохо. Попробуйте здесь все почувствовать заново – как с чистого листа. Иначе ничего не увидите и не поймете. Останется разочарование.

– Здоровый цинизм – результат личного жизненного опыта. Но куда денешь факты? Я посмотрел фильм Би-би-си «Секретный Свами». Там в замедленной раскадровке видно, как Баба ничего не материализует, лингамы в салфетке прячет, а таблетки с вибхути в руках растирает! И заранее приготовленные кольца из под полы «материализует»! К тому же все эти разговоры про его гомосексуальные наклонности… или это тоже одно из проявлений святости? Я был у него на интервью, он нашей группе говорил какие-то банальности. А потом всем раздал запечатанные пакетики с вибхути – и все, привет!

– А что вы хотите? – Александр Петрович поправил очки и укоризненно посмотрел на меня. – Чтобы он ежедневно по нескольку раз реальные материализации для толпы проводил? Так он умер бы от энергетического истощения через несколько недель. А у него другая миссия – общечеловеческая! Насчет мальчиков судачат, знаю, но разве вашему пониманию однозначно доступен смысл его действий? С тем же успехом можно проктолога или гинеколога в извращенцы записать, только это никому в голову не приходит. Чудеса отягощают карму тех, кто их видит, но не понимает глубины. Поэтому они для людей с неразвитым сознанием даже вредны. Не стремитесь их увидеть и разобрать по молекулам, молодой человек! Все равно не получится. Просто Индия – страна, где профанация повсеместно граничит со святостью. Но, чтобы отличить одно от другого, надо раскрыть сердце. И быть готовым к принятию неожиданностей… Не судить надо, а принимать, молодой человек! Добрее быть. И не только на словах.

Это было для меня одним из важнейших уроков Индии. Наши разговоры сначала с Андреем, потом со знаменитым востоковедом немного подвинули и расширили мое сознание, хотя я осознал это не сразу. Труднее всего было расстаться с циничным московским скепсисом, который на самом деле бежал впереди меня во многих вопросах. День за днем проводил я в общении с разными людьми, чтении и размышлениях. Я понял, что я никогда в жизни столько не думал. Просто времени на это не было. И уж тем более никогда не ломал голову над вопросами духовной жизни.