Дан Маркович - ЛЧК (Записки старого человека)

А один разговор я даже записал потом ввиду его особой сложности. Заговорили о Боге. Я думал, он совсем не верит, а он меня удивил:

- Мы для высшего разума - элементики, ячейки в огромной вычислительной машине. Вся наша жизнь-мучения и страсти, подвиги и подлости - все для решения одного из бесчисленных вариантов Задачи. Мы для этого созданы. Идет колоссальный Счет...

- И что же Она считает у Него?

- Я думаю, выбирает наилучший вариант развития мира, на наших ошибках вырисовывается Ему идеальный Путь. Мне бы такую машину!.. Правда, ячейки погибают, но зато размножаются, передают свойства, опыт, память есть у каждой - и учатся, учатся...

- Значит, мы для того, чтобы показать, как не надо жить?..

- Ну, не совсем... со временем должен отработаться положительный вариант... Такая машина все может, потому что у ячеек есть выбор, в пределах общего замысла, разумеется: делаю, что хочу, что могу, честно-нечестно, бьюсь об стенку или плюю в потолок, иду на костер или предаю... Идеальная машина, развивающаяся, гибкая...

Восторг его был беспределен... А я подумал - неужели Он создал машину, рассчитывающую будущее на наших костях?.. Какой же Он тогда придумает Путь для будущих людей?..

Вот такие, совершенно удаленные от жизни разговоры у нас происходили. И чем удаленней они были, тем больше волновали нас. В этом есть что-то похожее на почесывание в местах, где раньше сильно чесалось. Впрочем, иногда мы приближались к жизни, к примеру, как-то я спросил его:

- А что, этот теоретик - плут?

- Уверен, он был себе на уме.

- А люди... так и поверили?..

- Что люди... милый мой, что люди... Ну, сначала некоторые хихикали за кошками гоняются. Так ведь наука! По-ле особое, понимаете? Физики изучают структуру уже, уже изучают, а как же... Наука - наше спасение, можно ли ей не верить?.. А в сущности, какая разница, что за идея! Когда-то идея была - борьба с пустыней, потом с болотами, затем овраги... теперь вот - коты... Идея позволяет объединиться, подмять остальных, взять лучшую еду...

- Значит, от них не уйдем ни мы, ни коты... Он вздохнул - "ну, все-таки, они отвлечены..." Я понял - он хочет в это верить.

Был еще один пустоватый разговор, он как-то предлагает:

- Почему бы вам не написать книгу об этих черных кошках, вы так их любите...

- Во-первых, о котах, о черных котах... а во-вторых - мне запрещено.

- Знаю, знаю, но можно попытаться ведь. Я даже название вам придумал "Любовь к Черным Котам". А сокращенно - ЛЧК... ну, не занятно ли? - он захохотал.

О книге я и сам думал, а название мне не понравилось:

- В такой истории должно быть многое, не только любовь, и в названии следовало бы это отразить. А вообще, опасная идея...

- Боитесь, что осудят в будущем?..

- Нет, будут судить в прошлом...

Он засмеялся:

- Неплохо... вы проникаетесь моими идеями, но слишком буквально все восприняли, сеньор литератор...

Так мы болтали о разном, два старика, ничего, конечно, друг другу доказать не могли, да и не хотели, а на деле собирали простые грибы сыроежки, которых было видимо-невидимо, и сколько мы ни говорили, результат был один - шли домой с полными корзинами и жарили грибы на блясовской свининке.

На сене

Рядом с сараем, где жили свиньи, Бляс с Аугустом поставили навес и начали разводить кроликов, тут же на полянке косили для них траву и пропадали целыми днями здесь. Я ходил к ним и помогал чем мог. Через дорогу в ста метрах от нас текла река. Мы лежали на сене и разговаривали. Аугуст рассказывал о своей ссылке:

- В первый рас-с пылл легко, я молодой пылл, а второй ра-с не-ет-стал плохо... Из лагерь вышел - иди на поселение... а я болел - сла-апый пылл... Сто верст ехал на попутках, вечером доехал до развилки - иди туда, говорят, там высокий место, огни видно, не собьешься. Мороз - сорок, пятьдесят?.. Кто знает... Восемь километров всего - я дес-сять часов шел...

- А волки там есть? - поинтересовался Бляс.

- Какие волки... есть-есть... но я шел как во сне, не чувствовал мороз, ветер... я пылл скоро как полено - мертвый... я не па-а-тал даже... засыпал... просыпаюсь - иду, огни сзади... поворачиваю - иду снова, и так много рас-с... Может, меня Бог привел: утром вижу - деревня... Сел у первого дома и заснул. Спас один, тоже бывший, уголовник, ударил ногой вставай... Хороший человек попался. А потом он порезал меня...

- Как?..

- Рука разрезал... нож хороший был - все разрезал, пришлось отрезать совсем. Но он не очень виноват был, ему сказали про меня совсем плохо - он поверил... потом жалел, помогал мне... А в первый рас-с в ссылке легко пылл, второй раз хуже... да-а... Но потом я рапо-о-тал, ничего жил... Отпустили, приехал, Гертруд говорит: "Мы тепе рапо-оту в жэк найдем (ах са куради райск). В жэк работник нужен, плотник, дворник, сторож... платить пу-у-тем..."

Я спросил: "Я теперь свопо-отный человек?"

Он говорит: "Человек свопо-отный от оп-щества пыть не мо-ожет".

"Я от жэк свопо-отный... или как?.."

Он говорит: "Ты свопо-отный, если не хочешь от жэк тепло и свет".

"Я зарапо-о-таю..."

"Это бесплатно".

"Бесплатно - за что?.."

"Тихо живи, вредных котов не держи-за это".

"Хорошо, хорошо... Мария здесь, Анна - пу-у-ту жить тихо..."

Мы тихо живем, потом пришел Сергей, потом Крис, а Серый не считаю, это законный кот. Я говорю: "Мария... это опасно..." Она говорит: "Если мы котов не спасем - нас никто не спасет..." Что я могу сказать?..

Мы помолчали.

- А ты, Марк, откуда пришел? - спросил меня Бляс.

- Я в разных местах был, последнее время здесь рядом.

- А, особая больница... знаю... И сколько всего?..

- С самого начала...

- О-о... - он сморщился, как от боли.

- И все время лечат?..

- Нет... первые годы-да, а потом признают неизлечимость, первой степени или второй, и уже не лечат, держат - и все...

- А что за степени?

- Первая, когда просто неизлечим,- легкая степень, вторая- когда не хочешь излечиваться, это тяжелая форма... А ты, Роман, всегда, говорят, здесь жил?..

- Даже стыдно сказать... - он вздохнул, - родился под горой, отец конюшней заведовал при графе, то есть профессоре этом, вот и живу до сих пор.

- И на войну не брали?

- Сперва не брали - я никакого цвета не понимаю, только черное с белым не путаю. А потом... как-то убежал, из поезда уже, в другой раз в подвалах отсиделся, суета была, неразбериха... Потом Анемподист пришел - свинина, говорит, нужна. Источник-то источником, а свинина свининой.

Я понял, что он имеет в виду лозунг, который висит у Гертруды.

- Вы с Гертрудой давно знакомы?

- Так мы из одной деревни, но он уехал, учился где-то, а потом объявился - уже начальник.

- Я думаю, этот Гертруда рапо-о-тать не хочет, бегает за кошками, пустой человек. - Аугуст махнул рукой. - Но, Роман, может, согласиться?.. отдай ему, что он хочет...

- Не-е, обойдется, всю жизнь на чьей-то шее висел. Я мальчишкой еще бил его за подлость...