Джонатон Китс - Патология лжи

Начнем, пожалуй, с Лукреции Борджа. [1]Борджа, прославившаяся своим талантом отравительницы и кровосмесительными отношениями с отцом, – классический образец того, как имя человека сохраняется в истории; ее имя стало синонимом ее искусства, в памяти людской она осталась лишь благодаря своей способности сокращать чужие жизни.

Катерина Медичи [2]разделяла склонность Лукреции к ядам, используя это искусство для упрочения своего политического положения. То, что для Борджа было просто хобби, Медичи сделала своей профессией; вступив в брак с Генрихом Пятым, она стала планомерно отправлять всех неугодных ей в мир иной. Дофин Франсуа был отравлен стаканом воды во время игры в мяч, здоровяк кардинал де Лоррен покинул бренный мир с помощью отравленных монет. Болиголов. Наперстянка. Аква Тоффана. Не в силах человеческих было предотвратить ее преступные деяния.

Красноречивое свидетельство тому – тысячи гугенотов, перебитых по приказу Медичи ее сыном, Карлом Девятым.

Разумеется, Соединенные Штаты более демократичны, нежели Европа, поэтому всякий, обладающий элементарной практической сметкой, может добиться здесь успеха. Белль Гиннес не обладала ничем, кроме трех сотен фунтов собственной плоти, когда открыла свое призвание в жизни – серийную моногамию. Годы усердного труда принесли ей несчетное количество покойных мужей и свыше 50 000 долларов чистой прибыли – впечатляющий итог.

Начала она с отравления своих детей, но супруги оказались делом более доходным, и очень скоро они, как мотыльки на огонь, стали слетаться на ее ферму, мечтая о семейном очаге, а вместо этого расставались и с деньгами, и с жизнью.

Впоследствии на ферме и в ее окрестностях нашли около дюжины трупов. Один из них предположительно принадлежал самой Белль, но позже и это подвергли сомнению: по слухам, дамочка неоднократно объявлялась в городе и после своих похорон.

Гиннес пропала вместе с деньгами: после исчезновения на ее банковском счету осталось всего 750 долларов.

Нельзя не вспомнить легендарную Лиззи Борден. Лиззи Борден, старая дева тридцати двух лет, обуреваемая несбыточными мечтами о дорогостоящем электрическом освещении, удобствах не во дворе, пианино, собственном экипаже и компаньонке и томимая смертельной скукой, в один прекрасный день взяла топор и раскроила голову отцу, когда тот дремал после обеда, а потом размозжила череп мачехе. Лиззи осознавала ужас содеянного ею, в суде появлялась в слезах, закрыв лицо вуалью. Жестокий акт отцеубийства, совершенный благовоспитанной женщиной из приличной семьи, не укладывался в голове, и Лиззи это прекрасно понимала. Присяжные сочли это существенным аргументом, и во имя торжества традиционных представлений о морали она была оправдана.

Из истории мы также знаем, что наличие сообщника – вечная ахиллесова пята, и не только потому, что нельзя доверять свою жизнь убийце. У Рут Снайдер был роман с мужчиной по имени Джадд Грей. Вместе они оглушили и усыпили хлороформом ее мужа, а затем удавили его проволокой и попытались представить это как кражу со взломом и убийством. Сомнения в правдивости этой истории появились после обнаружения якобы украденных драгоценностей в спальне под матрасом. Но окончательно их разоблачило случайное стечение обстоятельств. Муж Снайдер носил с собой булавку с инициалами Джесси Гишар, своей бывшей возлюбленной. Джей Г. Инициалы совпали с инициалами Джадда Грея, чье имя значилось в записной книжке Снайдеров. Во время допроса полиция задала Рут массу вопросов, в том числе спросили и о нем.

– Он уже все рассказал? – вырвалось у нее: от неожиданности она предположила худшее. Снайдер и Грея отправили на электрический стул.

Действия Рут Снайдер [3]по крайней мере не были легкомысленными. Если бы она преуспела, они с Греем получили бы страховку, свободу и наслаждались бы обществом друг друга в постели и вне ее.

По-настоящему гнусные преступления совершили Джин Харрис и Эми Фишер. Эмоциональная травма – недостаточное оправдание для убийства, убийство из ревности или гордыни не может быть совершенным. Это не более чем глупый риск – поддаться нахлынувшим эмоциям; в состоянии аффекта невозможно совершить четко продуманное преступление.

Джин Харрис застрелила Германа Тарноуэра, легендарного диетолога из Скарсдейла, потому что он бросил ее ради новой любовницы. Эми Фишер убила Мэри Джо Баттафуоко, чтобы заполучить ее мужа. Оба преступления были абсолютно бессмысленны, и эти женщины, разумеется, попали в тюрьму. Таким убийствам нет оправдания. Совершить преступление без основательной на то причины и без продуманного плана столь же бессмысленно, как и быть пойманным.

Г. Г.

Это уголовное расследование – не более чем досадное недоразумение. Для меня это совершенно очевидно. Даже очевиднее того, что все люди созданы равными. Это я и пытаюсь объяснить моим подругам – Дейрдре и Эмили. Ну и себе тоже, хотя особых разногласий по данному вопросу у нас нет. Сложность в том, что мы все уже довольно пьяны, и у меня начались проблемы с согласными.

Дейрдре это всегда забавляло, впрочем, Эмили тоже, и даже я рассмеялась, когда язык у меня стал совсем заплетаться. Эмили закуривает, Дейрдре подливает мне выпивки, ей наплевать, что я там пила до этого и чего не пила.

– Кампари отлично сочетается с чем угодно, Глория.

Я решила ей поверить, хотя знала, что она склонна к преувеличениям. Дейрдре избрала для себя образ жесткой брюнетки и изо всех сил старается ему соответствовать.

Тем временем Эмили, которая чуть более вменяема, чем я, пытается продолжать беседу. Заговорила об управлении имуществом, потом опять спросила, со своей наивной улыбочкой, трахаюсь ли я с этим русским.

Я напоминаю, что она уже спрашивала на прошлой неделе: она спрашивает меня про издателя «Портфолио» всякий раз, когда мы напиваемся, и ответ всегда один и тот же.

– И какой же?

– Когда это выгодно и никогда для удовольствия.

Мой взгляд блуждает в пространстве, пока я это произношу. Я оглядываю гостиную, носящую явные следы бурной вечеринки: повсюду стаканы, самые разные, какие только можно вообразить, некоторые явно не мои, я в этом уверена. Вокруг разбросана какая-то одежда, шарфы, перчатки, забытые пьяными гостями. В декабре в Сан-Франциско люди замерзают до смерти.