Юрий Алкин - Мат

– Уже не интересно, кто ее подкинул?

– Майк, ты просто не слушаешь. Да плевать мне, кто ее написал. Теперь – плевать.

– А на что не плевать? – с интересом спросил Майкл.

– Сам знаешь, на что. На то же, что и тебе.

– Не совсем, не совсем, – немного растягивая слова, произнес Майкл. – Я же сказал – меня теперь победа не интересует.

– А меня интересует, – неожиданно холодно ответил Алекс. – Я из этого секрета не делаю. И твоя охота на ведьм мне начинает мешать. И не только мне. Всем от этого хуже будет. И тебе самому – тоже.

Майкл мельком глянул на часы.

– Ясно. Хорошо, я твое мнение приму к сведению. Ты только для этого хотел встретиться или что-то еще было?

– Для этого, – Алекс немного подобрался в кресле, словно огромный зверь перед прыжком. – Но на чем мы расходимся, я что-то пока не понял.

– На чем расходимся? – удивился Майкл. – Я же сказал: понял. Твое мнение учту. Тебе мешают поиски интригана.

– Ты… – Алекс резко поднял палец, но тут же опустил руку. – Ты будешь продолжать? Или нет?

– Если сочту нужным.

– А что ты считаешь нужным? – казалось, Алексу приходится говорить через силу.

– Пока что считаю нужным искать дальше. Ведь если подумать, такие поиски мешают только некоторым. Двум категориям, точнее: тем, кто думает, что это отвлекает людей, и тому, одному…

– На воре шапка горит? – с сомнением произнес Алекс, едва заметно расслабляясь. – Думаешь, этот тип перепугается и сглупит?

– Именно, – Майкл был, несомненно, доволен. – Именно!

– Ну и сколько ты будешь ждать? А если он вообще не проявится?

– Ничего, – успокоительно сказал Майкл. – Пока что наоборот – не проявляется первая категория.

– Ну, это еще ни о чем не… – Алекс замолчал, словно его кто-то выключил.

Затем он снова включился, перешел в движение и начал медленно вставать из кресла – сантиметр за сантиметром, мышца за мышцей, распрямляясь и становясь в полный рост.

– Так вот ты о чем, – сказал он наконец, полностью встав. Его всегда приветливое лицо было теперь непривычно жестким.

Майкл пожал плечами.

– Я об этом с самого начала.

– Ты считаешь, это я испортил лодку?

– Это тебе виднее.

– Говори, раз уж начал.

– А что говорить? – удивился Майкл. – Я же не знаю, ты это сам или поручил кому.

– Поручил?

– Почему бы и нет? Вызвал Росса в бильярдную и поручил.

– Ах, Росса, – задумчиво сказал Алекс, оглядываясь. – В бильярдную…

– Или еще кого, – ответил Майкл, понимающе глядя на закрытую дверь за спиной Алекса. – Ты ведь убеждать умеешь.

Он сделал шаг в сторону и неторопливо взял со стойки поблескивающий лаком кий с черной рукояткой.

– Мало ли кому ты мог это поручить.

– Зря ты это, – сказал Алекс, следя за этими действиями. – Вроде умный…

Майкл ничего не ответил. Он молча стоял, держа кий, словно бейсбольную биту, и смотрел на Алекса с каким-то ироническим равнодушием. И это выражение на его лице было гораздо оскорбительнее, гораздо опаснее, чем все то, что он сказал. Алекс коротко улыбнулся и шагнул вперед. Будущие действия словно раскручивались перед глазами как немое кино. Жаль, что до такого дошло, но отпускать его теперь просто так нельзя. Слишком много знает и слишком нагло говорит. Он сейчас, конечно, не выдержит и махнет этой палкой, сам, пугаясь этого движения и, скорее всего, целясь куда-нибудь в плечо. Ну, в крайнем случае, в голову. Палку эту нужно будет на излете перехватить, хорошенько дернуть, а дальше уже ясно. Главное – вовремя зажать ему этот нахальный рот. Потом парочка болевых – и всю строптивость как рукой снимет. Ты ведь никогда не пробовал настоящий болевой. Вот заодно и узнаешь, что это такое. Элементарный, короче, расклад. Но Майкл повел себя крайне странно. Вместо того чтобы махать кием, целясь в плечо, он вдруг сжал его, так что побелели костяшки, и резко ударил им о край стола. Кий с треском разлетелся пополам, и в руках у Майкла остался острый, словно пика, кусок. И этой короткой пикой он, ни на секунду не останавливаясь, наотмашь рубанул наискосок снизу вверх. Алекс едва успел отклониться – рассекающий воздух удар, несомненно, разорвал бы щеку. Светлый излом дерева, холодя кожу потревоженным воздухом, свистнул у него перед самыми глазами. А где-то там, далеко за мелькнувшим косым обломком на внезапно ставшем незнакомым побледневшем лице стояли темные пятна глаз.

– Прикоснешься – убью, – неожиданно ровным голосом произнес Майкл.

Он стоял, спокойно держа в опущенной руке обломок кия, и что-то в его голосе говорило, что он не преувеличивает. Он не угрожал и не пытался напугать. Он просто констатировал несложный факт. Бледность постепенно сползала с его лица. И было ясно, что хоть он на голову ниже Алекса, он действительно будет стараться убить. Не отбиться, не спастись, не повредить. Убить.

Алекс постоял еще секунду, глядя в эти спокойные, под стать голосу, глаза.

– Псих, – фыркнул он, наконец. – Вообразил себе неизвестно что. Нужно мне об тебя пачкаться.

Он развернулся и, очевидно, не опасаясь за свой тыл, двинулся к выходу.

– Стой, – властно произнес голос у него за спиной. Алекс на ходу качнул головой, как бы удивляясь подобной наглости. Повторно голос настиг его уже у выхода.

– Росс будет говорить. Алекс медленно повернулся.

– И не только он, – добавил Майкл.

– Где говорить? Что говорить? – медленно спросил Алекс.

– Сам знаешь. Что и где. Алекс нехорошо усмехнулся:

– Шантажируешь?

– Зачем же, – Майкл говорил так, как будто минуту назад в воздухе не шуршал несущийся обломок кия. – Шантажировать тебя буду не я. Мне от этого ни горячо, ни холодно. А говорить найдется кому.

– Пусть говорят. Мне-то какая разница.

– Такая, что, когда ты нашим общим начальничком станешь, ты у них в руках крепко будешь сидеть. У каждого, а тем более у всех вместе.

– Это еще почему?

– Потому что любой, даже самый убогий суд найдет мотив. Разве что ты свои голоса отдать успеешь. Тогда и мотива нет, и услугу тебе такую не забудут. А иначе возьмут тебя в оборот. И показания сойдутся, и свидетели выступят. Загремишь по-страшному.

– Ну, ты фантазер, – коротко ощерился Алекс. – Какие свидетели? Чему – свидетели? Вот ты здесь сейчас дрова ломал, а свидетели у тебя есть?

– А как же, – ответил Майкл, к чему-то прислушиваясь. – Хотя мне-то они, положим, ни к чему.

Алекс тревожно вслушался в наступившую тишину. Тишины больше не было. Вместе нее был веселый топот ног, возвещающий о чьем-то прибытии. Алекс метнул короткий взгляд на пол – туда, где у ног Майкла одиноко лежал второй обломок. Он уже сделал было шаг в эту сторону, но Майкл отрицательно качнул головой и мягко наступил на блестящее дерево.

– …и почему именно в семь пятнадцать? – донесся из-за двери голос Брендона.