Сергей Карамов - Ностальгия

Николя был чуть старше ее, ему недавно исполнилось двадцать четыре года; многие девушки заглядывались на его стройную, мужественную фигуру, по-гусарски закрученные усы, тщательно зачесанные черные волосы, глубоко посаженные карие глаза, которые смотрели на мир с невыразимой повседневной грустью. Даже когда Николя смеялся и был счастлив, находясь на балах и танцуя, карие глаза, случалось, выглядели грустно, что только добавляло загадочности его персоне и удивляло многих молодых девушек высшего света. Некоторые объясняли сей факт немалой ученостью графского сынка и некоторой пресыщенностью светскими балами и утехами, несмотря на его молодой возраст, – многие дамы поговаривали меж собой, что Николя никогда не женится. Однако сам Николя придерживался иного мнения: он хотел жениться по любви, он желал семейной тихой жизни в своем родительском доме, но также ему хотелось добиться положения в обществе, служить Отечеству верой и правдой, офицерской карьеры. И ему в самом деле наскучили частые балы в доме, хотя он любил потанцевать и с радостью учился танцам в юношестве. Николя считал, что разные светские развлечения (балы, охота, светские выезды, прием гостей) не должны заслонять собой цели жизни любого человека, особенно, если этот человек происходил родом из высшего дворянского общества – ведь жизнь человеческая так коротка, как справедливо полагал наш молодой герой Николя, и следовало успеть многое в этой быстротечной жизни, а цель у него была, как мы только что упомянули, и цель высокая – добиться положения в обществе, служить Отечеству верой и правдой и достичь высот в офицерском деле.

Ранее Настенька никогда не говорила с Николя, хотя они были заочно знакомы, как бывают знакомы многие приглашенные господа из высшего общества на балы – постоянно одни и те же лица, одни и те же фамилии, биографии.

– Cher amie, charmante enfant, я давно хотел танцевать с вами, Настенька! – с улыбкой произнес Николя, ведя ее в центр залы.

Настенька улыбалась Николя.

– Vreiment? – только и смогла вымолвить Настенька, не отрывая благодарного и ласкового взгляда от своего кавалера. – Неужели? – спросила она по-русски, перед этим задав тот же вопрос по-французски – так поступали многие дворяне, когда в разговорах друг с другом они смешивали и русскую, и французскую речь воедино.

И они стали танцевать, не отрывая глаз друг от друга.

Михайловский заметил эту красивую пару, кружащуюся в ритме вальса, и милостиво улыбнулся, говоря графу Воронцову:

– Ma foi, граф, эта молодая пара так превосходна!

Сотов тоже поддакнул, кивая головой:

– О, да, господа!.. Qui, qui!

Граф Воронцов дипломатично промолчал.

– О, граф, ma bonne amie! Вы разве против моих слов? – удивился Михайловский.

– Гм, отнюдь, милостивый государь, – ответил Воронцов.

– Отчего же такая суровость? – продолжал допытываться Михайловский. – Вы ведь замечаете взгляды молодых людей? Как они кружатся и смотрят друг на друга? Их ведь надо поженить!

– О, да! – добавил Сотов. – Чего вы медлите с женитьбой сына, граф?

Граф Воронцов нахмурился, минуту помолчал.

– Граф, вы не ответили нам!

Воронцов твердо сказал:

– Vous savez, chez nous… En un mot… Одним словом, рано ему жениться!

– Рано?

– Вот именно! Рано! – решительно молвил граф Воронцов.

– Помилуйте, голубчик, ведь вашему Николя уж исполнилось двадцать четыре года! – воскликнул Сотов, всплескивая руками.

– Батенька, оставим эти разговоры, – так же ответил Воронцов, – я рано не женился и ему не советую.

– Ой, напрасно, граф! Mais, entre nous soit dit… – попытался снова возразить графу Сотов, но Воронцов оборвал его, чуть помрачнев:

– Я высказал свое мнение и точка.

Михайловский и Сотов вздохнули и перевели тему разговора.

А Николя с Настенькой продолжали танцевать вальс. После окончания танца Николя поцеловал руку Настеньки, восторженно глядя на нее.

– Николя, а вы хорошо танцуете, – тихо произнесла Настенька.

Эту фразу она хотела сказать во время танца, но не решалась. Наконец, когда они закончили танцевать вальс, она сказала и ждала ответа Николя. Он чуть покраснел от волнения, ему было приятно услышать от понравившейся ему девушки похвалу в свой адрес.

– Ma foi, chere… Спасибо! – тихо молвил Николя.

Николя взял даму под руку и повел по залу.

После окончания бала граф Воронцов строго спросил сына:

– Итак, Николя, признавайся.

– В чем, papa?

– Ты любишь Настеньку?

Щеки Николя покраснели, он молчал. Конечно, ему очень, очень нравилась милая Настенька, но как признаться в том недавно появившемся чудесном и таинственном чувстве молодому человеку? Ведь он никогда не любил, не был любим и так смущен строгостью отца.

– Ты не ответил, – настаивал на своем граф, – ты любишь Настеньку?

– Я… вуаля… я…

– Четче, Николя! Ну?

– C’est le mot… Вуаля, papa…

Граф Воронцов вздохнул, подошел к сыну и погладил его по голове.

Он был рад, что сын ему не соврал, сказал правду, рад также тому, что сын стал достаточно взрослым и подготовленным для женитьбы. А что до того, что он возражал на балу Михайловскому и Сотову, то не в его правилах всегда соглашаться со всяким мнением, даже если то мнение не противоречит его собственному. На то он и граф Воронцов, который славился в округе своим крутым нравом.

Граф Воронцов слегка улыбнулся:

– Хорошо, сын… Дочка генерала Прохорова – очень неплохая невеста для моего сына!

Николя порывисто сказал:

– Но я только сегодня с ней заговорил!

– Понимаю, Николя.

– Я только сегодня с ней танцевал! Раньше…

– Понимаю, Николя, – кивнул довольный граф Воронцов. – Да, дочка генерала Прохорова – хорошая партия для тебя.

– При чем тут дочка генерала? – воскликнул Николя.

– Ой, только успокойся.

– Я спокоен, – ответил Николя, – мне нравится Настенька вовсе не потому, что она дочка генерала.

– Знаю. Не жениться же тебе на прачке, так?

– Так, papa.

– Хорошо, Николя. Стало быть, именно дочка генерала Прохорова – хорошая партия для тебя.

– Опять ты, papa… Как вы упрямы, papa!

– Постой! Говорю, что Настенька Прохорова – хорошая партия для моего сына. Так тебе больше нравится?

– Да, papa, – улыбнулся Николя.

– Вот и отлично! – обрадовался граф Воронцов и погладил сына по голове.

Потом по прошествии многих месяцев Николя вспоминал эту беседу с отцом, улыбаясь и благодаря бога за то, что он, наконец, поговорил по-мужски с отцом впервые в жизни, получил как бы негласное разрешение от отца на встречи с Настенькой. Николя пребывал в твердой уверенности в том, что отец найдет время и переговорит tet-a-tet с генералом Прохоровым по поводу возможного брачного союза.

Как и ожидал Николя, граф Воронцов на следующий день после откровенной беседы с сыном, отправился с визитом в дом генерала. Пробыл там Воронцов целых три часа и вернулся вполне довольный встречей. Что говорили там наедине Воронцов с Прохоровым, Николя не мог разузнать, но догадывался о теме беседы.