Сергей Карамов - Ностальгия

– А стул нельзя мне принести?

– Нету здеся стульев для буржуинов! Нету! – грубо ответил Шеглов.

– Нету, так нету… Постоим.

– Вот стой да отвечай, где твой полк находится?

Николя молчал, смотрел куда-то вдаль.

– Ну, чё ты здеся отмалчиваешься? – обозлился Щеглов, ударяя кулаком по столу. – Ответь, может, тогда тебя не расстреляем.

– Нет, все равно расстреляете.

– А ты попробуй, – уговаривал Николя Щеглов. – Ответь. Я и папироску тебе дам, а?

– Не нуждаюсь в папиросках.

– А чего так, буржуин?

– Не курю.

Щеглов с напускным удивлением на лице воскликнул:

– Надо же! Может, ты еще и не пьешь?

– Иногда пью.

– Да? И с девочками не гуляешь? – Щеглов старался вывести Николя из себя, но у него это не получилось – Николя был хладнокровен, выдержан и очень спокоен, во всяком случае, внешне так это выглядело. В глубине души у Николя всё бурлило, он мечтал отомстить этому красному комиссару за все обиды, смерть его солдат.

Красноармейцы захохотали. Ни один мускул не дрогнул на лице Николя, он продолжал молчать.

– Какой ты выдержанный господин, ах, ты какой спокойный! Будешь скоро гнить где-нибудь на поле! Ну, где находится твой полк?

Однако Николя ничего не ответил Щеглову.

– Слышь, офицерик, а если мы твоего спутника убьем?

– Не убьете.

– А вот и убьем сейчас! – Щеглов потер руки, радуясь своей задумке. – А ну приведите сюда того другого!

– Жалко руки у меня связаны, – сказал со скрытой угрозой Николя.

– Угрожаешь? Мне?! Скоро тебя расстреляем!

– Вихри враждебные веют над нами, – пропел Николя, глядя на взъерошенные волосы Щеглова.

– Что это значит? – не понял Щеглов. – Чего ты вспомнил нашу песню?

– Просто…

Щеглов ничего не ответил Николя и тихо выругался.

Через минуты две привели связанного Тимофея. Он стал рядом с Николя, недоумевая.

– Ваше благородие, что случилось? Нас сейчас расстреляют? – запаниковал Тимофей.

– Не бойся, пока не расстреляют, – тихо ответил Николя.

– Ну, разговорчики тут! Здесь только я задаю вопросы! – загремел Щеглов, после чего он подошел к Тимофею и больно ткнул его указательным пальцем в шею:

– Ты кто?

– Кто? Раб божий.

Послышался дружный смех Щеглова и двух красноармейцев.

– Так, без этих религиозных бредней! Имя, фамилия?

– Тимофей я.

– Фамилия?

– А-а… Краснов.

– Так, Тимофей Краснов, какое твое звание в сволочных белогвардейских войсках?

– Никакие они не сволоч…

Щеглов поднял руку и нанес пощечину Тимофею.

Николя покраснел от гнева.

– Офицерик, ты что-то хотел мне сказать? – издевательски улыбаясь, спросил Щеглов Николя.

– Вы мерзкий ублюдок! Подонок! – заорал вне себя Николя.

– Покричи, может, тебе легче станет перед смертью, – ухмыляясь, посоветовал ему Щеглов, после чего снова нанес пощечину Тимофею.

Тимофей молчал, только скупая мужская слеза полилась по лицу. Непременно он наказал своего обидчика, если б руки не были связаны!

Щеглов спросил Тимофея:

– Ну, отвечай, какое твое звание?

– Фельдфебель.

– А где твой полк находится?

Тимофей молчал, вздыхая.

– Не скажешь, – возвестил Щеглов, беря маузер в руки и наводя его дуло на Тимофея, – убью.

– Не посмеете! – выкрикнул Николя, но Щеглов очень буднично и спокойно повторил:

– Убью. Просто нажму курок и убью.

Наступила короткая пауза.

– Ваше благородие, я буду молчать… Могила… – заверил Николя Тимофей, вздыхая.

– Разговорчики тут! – заорал Щеглов, тыча Николя и Тимофею маузером в лица. – Сейчас вас расстреляют, как бешеных собак!

Однако Николя и Тимофей молчали, стараясь не реагировать на крик комиссара.

– Хорошо! Тогда я тебя сейчас расстреляю! – решил Щеглов, касаясь дулом маузера груди Николя.

Ни один мускул не дрогнул на лице Николя.

– Ну и выдержка у вас, ваше благородие, – прошептал Тимофей, вздыхая.

– Отвечай, когда тебя спрашивает комиссар Красной армии!

– А вы смотрите, как не раскрывает секретов офицер царской армии! – моментально произнес Николя, стискивая зубы.

После короткой паузы Щеглов распорядился зачем-то повернуть арестованных спинами к нему. Слышно было, как Щеглов уселся на стул, о чем-то говорил шепотом с красноармейцами.

– Ну, надумал что, капитан?

– Чего мне думать? – ответил Николя. – finisse, tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse.

– Чего ты балакаешь? Я буду стрелять, ну?

Однако Николя ничего не ответил комиссару.

Последовал выстрел. Николя и Тимофей продолжали стоять, как стояли.

– Развернуть их! – приказал Щеглов.

После того, как Николя и Тимофея поставили лицом в сторону Щеглова, они услышали признание комиссара:

– А я специально зарядил один холостой патрон. Чтобы над вами, белыми, подшутить. Пока вас не убьют. Пока!

Николя не выдержал и воскликнул:

– Подлец! Будешь гореть ты в аду!

– Хватит тут мне вспоминать об опиуме для народа, – обозлился Щеглов, кладя маузер на стол.

– Боже, царя храни! – неожиданно для всех запел с улыбкой Тимофей,

– Славному долги дни.

Дай на земли, дай на земли

Гордых смирителю

Щеглов заорал:

– Молчать! Прекратить пение!

Однако Тимофей бесстрашно продолжал петь:

Щеглов выстрелил из маузера в воздух. Тимофей прекратил пение.

– Увести их в сарай и запереть! – приказал Щеглов.

Николя и Тимофей снова оказались в сарае, их оставили там со связанными руками.

– Ну, что теперь будем делать, ваше благородие? – тихо спросил Тимофей после длительного молчания.

Николя призадумался, ответил, вздыхая:

– То только бог ведает…

– Бог? Почему же он терпит издевательства этих красных?

Николя предположил:

– Он слишком терпелив, наш бог… Слишком…

– Но почему так терпелив?!

– Он смотрит сверху на нас, а мы деремся, воюем… Как тут с нами быть? Вот ты спрашивал, что нас ждет? Ждет, как полагаю, смерть…

При слове «смерть» Тимофей шумно вздрогнул, печально сказав:

– Даже перекреститься нельзя – руки, гады, связали…

– Терпи, Тимофей.

– Да, – согласился фельдфебель, – Иисус терпел и нам велел.

А Николя продолжал:

– Если мы выберемся, снова нас ждет бой, кровь… Или бег за рубеж…

– Ой, не хочется за рубеж, – признался Тимофей.

– И мне не хочется…Или остаться здесь и жить вместе с дураками и ворами, которые с радостью захватят чужое добро! Словом, перспектива вовсе не блестящая!

– Святые ваши слова, ваше благородие!

– Apres tout жизнь пока продолжается… Пока, sacre nom, мы живы.

– Пока.

– Да, qui… Mon dieu, смилуйся над нами! Над моей женушкой Настенькой! Как она там? Что ее ждет?