Анатолий Ким - Поселок кентавров

Наутро был перекушен кентавренок громадным вороным жеребцом, и то была первая жертва начавшейся войны, но это произошло скорее случайно, нежели по воинской злобе. Тощенький ребенок кентаврский, недавно родившийся, но брошенный матерью в эти неблагоприятные дни, заполз в густую траву за воротами поселка и там лег, скорчившись на земле и вытянув длинную и тонкую, как веревочка, узловатую шейку.

Черный жеребец. с повисшими до земли блестящими прядями гривы в удивлении покосился на откатившееся вздрагивавшее безголовое тельце — не больше зайчонка — и, вывернув глаза в другую сторону, посмотрел на оторванную голову, еще моргавшую глазами. С отвращением фыркнув, вороной жеребец выплюнул испачканную кровью траву и поскорее прошел дальше.

Общий переход через реку неисчислимой орды диких лошадей был завершен ночью, и уже на следующее утро кентавры увидели вокруг поселка тесный сплошняк пасущихся животных. Пришельцев было так много, что над их горячими телами, заполнившими все окрестные пределы, стояло сплошное облако тумана, пропахшее конским потом.

Первые два дня лошади в поселок не заходили, занятые поеданием травы на окрестных пустырях. Но зеленый корм вскоре был съеден сплошь, до самого горелого леса, после чего конский поток начал заворачивать назад и медленно кружиться вдоль глиняных стен поселка кентавров. Население его эти дни голодало, испуганно сидя в своих дворах за крепко запертыми воротами.

На исходе третьего дня кентавры, дрожа от страха и слабости, начали высовываться на улицу, где уже вольготно разгуливали длинногривые завоеватели. Они пока что со спокойным любопытством рассматривали улицы и площади, ничего не трогали, и лишь кое-где любопытствующие молодые жеребцы расколотили копытами глиняные корчаги с дождевой водой, выставленные в разных местах для общественного пользования.

Вскоре появились первые жидкие струйки кентавров среди густых толп лоснящихся степных коней, битком набившихся в глиняный поселок. Смельчаками были кентаврята-подростки, для которых голодное сидение в домах стало совершенно невыносимым.

И тонконогие кентаврятки, держа друг друга за хвосты, стали робко прогуливаться среди конских толп. Поначалу никто, казалось, не замечал появления на улицах аборигенов, молча и внимательно рассматривал лошадиный народ предметы и строения вокруг, изучая чужеземную культуру…

Однако со временем взоры лошадиные стали обращаться и на появившихся перед ними жителей захваченного поселка.

Уже и взрослые кентавры прокрадывались по улицам, ежась от смущения и глубоко подтягивая со страху свои голодные животы. Прятались по домам по-поежнему лишь самки кентаврские, опасаясь насилия со стороны степных тяжеловесных жеребцов, чьи малмараи были все же больше самых крупных кентаврских лемге…

Но дикие кони пока никого не трогали, и хотя траву около поселка они всю съели, долго задерживаться здесь им было ни К чему. По этому поводу в широкоротых головах кентавров шевельнулась обнадеживающая мысль: а вдруг кони уйдут, не нанеся стране большего урона, чем разбитые глиняные корчаги да горы свежего раккапи повсюду?..

Тогда, наверное, можно будет рвануть к лесу на кормежку… И оголодавшие, отощавшие до предела кентавры с нетерпеливой надеждой посматривали на захватчиков, словно бы готовые подсказать им, как надо поступить.

Но вот началось новое движение в теснящихся на узких улочках поселка войсках диких лошадей: они стали разбивать ворота кентаврских домов И проникать в крытые дворы. Все это кони делали молча, лишь под негромкое деловитое пофыркивание. И мужская часть поселка не смела оказывать хотя бы малейшее сопротивление, кентавроны отходили в сторону со стесненной ухмылкой, и жеребцы пока их не трогали.

Входя во дворы, кони стали деловито разрушать все, что попадало на глаза: дробили копытами глиняную посуду, ломали деревянные навесы из жердей и тростника, валили наземь обмазанные хворостяные стены, пробивая их насквозь ударами передних копыт. Ухватившись зубами за углы хижин, растаскивали их и обрушивали крыши наземь.

Выбегавшие из-под рухнувших обломков кентаврицы не успевали опомниться, как уж бывали придавлены неимоверной тяжестью, от которой у них трещали все косточки и подгибались ноги… Распаленные жеребцы наваливались на них всем корпусом, превосходящим кентаврский почти вдвое, и у хрупких кентав-ричек тут же ломались хребты. И самки умирали, биясь в пыли, не успев даже воспринять конское оккупантское насилие и грубость.

Неутоленные жеребцы дико злобились и, бешено выкатив глаза, добивали свалившихся кентавриц короткими ударами задних ног.

Когда началось всеобщее избиение самок, один из кентавров, Потогрише-чек, попытался оттащить за хвост жеребчика от своей подруги, истошно вопившей от страха и звавшей на помощь именно Потогришечека…

И когда каурый жеребчик, оставив орущую самку, обернулся к кентавру и пошел на него, поднявшись на дыбы, молодой кентаврон совершенно непроизвольно, неумело сунул мечом в брюхо коню — и нечаянно зарезал его. Тут дикие лошади принялись уничтожать кентавров со всей свирепостью и беспощадностью полных победителей, не встретивших сопротивления побежденных.

Древняя вражда и таинственная ненависть сопровождали безумие истребления степными жеребцами мирных и беспомощных кентавров. Эти гибли почти без всякого боя, не умея сражаться в единоборстве.

Жестокие войны между кентаврами и лошадьми шли с незапамятных времен. Никакие другие враги не были страшны я ненавистны кентаврам так, как дикие кони.

Почему-то само их сходство наполовину и, очевидно, некое скрытое родство происхождения вызывали непримиримую вражду лошадиного народа по отношению к кентаврскому. В сравнении с лошадьми более подвижные и мелкие, кентавры приспособились когда-то жить в горных местностях, где укрывались они от нашествий лошадиных орд и откуда сами совершали набеги в степные края своих врагов.

Прячась по оврагам и заросшим кустарниками балкам, кентавры подстреливали из засады взрослых жеребцов и кобыл, у которых они отрезали их длинные хвосты. Подстерегая пасущиеся в степи небольшие табуны диких лошадей, кентавры за один поход могли настрелять помногу хвостов каждый, и с этим военным трофеем они возвращались домой, тде их ждачи с великим нетерпением жены-подруги, для коих и предназначалась добыча — шла кентаврицам на парики и фальшивые хвосты.

Но не всегда кентавронам удавалось благополучно вернуться домой — порою стремительно сбивались отдельные конские табуны в огромный косяк и, разворачиваясь лавой, настигали отряд кентавров и окружали его со всех сторон. Впопыхах выпустив все стрелы, кентаврские вояки гибли самым жалким образом под натиском бешеных жеребцов, которые забивали их копытами и рвали на части зубами. Много белых кентаврских костей валялось по степи, растасканных шакалами, не один кентаврион пропадал безвестно в чужом краю. Но, не имея памяти и не наученные Жестоким опытом, легкомысленные кентавры из поколения В поколение продолжали свои походы за конскими хвостами.