Вадим Первышин - Десять лет под внешним управлением. История Российской Федерациис 1991 по 2000 год.

Не день за днем, а каждую ночь в продолжение долгих 12 лет этой добровольной каторги, датчанин Тихо Браге (1546-1601) смотрел в свой телескоп в звездное небо и записывал координаты видимых звезд. Опираясь на этот гигантский труд, другой великий астроном немец Иоганн Кеплер (1571-1630) сформулировал три закона небесной механики.

Сегодняшним «именитым», судя по всему, не хватает времени даже прочитать труды К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И.Ленина, они так стремительно несутся к славе и успеху на телевидении, в печати; на радио, что некогда им работать над собой, некогда создавать что-либо новое, они лишь перепевают без устали "абсолютные истины" давно набившие всем оскомину, да успевают комментировать новые и новейшие постановления партии и правительства.

Часто приходится слышать и встречать в газетных и журнальных статьях критику существующего "планирования от достигнутого", причем авторы этих статей выдают это планирование от достигнутого" за некий научный метод. Надо заметить, что как такового научного метода здесь никакого нет, просто при анализе любой хозяйственной деятельности для сравнения, желательно иметь под рукой цифры темпов роста к прошлому году. Вот и все. Если же речь идет о будущем, о перспективном планировании, то здесь во главу угла надо ставить развитие новой техники - именно она даст общее развитие материальному производству и обществу.

"Планирование от достигнутого" имеет под собой скорее не научную, а психологическую подоплеку незнания вновь испеченного руководителя, только что попавшего в новое руководящее кресло и толком ничего не знающего. Для него спасение - это старые, прошлогодние цифры, которых он не чувствует и не понимает, но ему легче, проще, безответственнее и безопаснее повторить в планах "нового года, новой пятилетки и вплоть до 2000 года" те самые прошлогодние строчки, которые делал его предшественник, только с темпом роста 3-5 процентов - как укажут свыше. Вот и вся механическая теория научного «планирования от достигнутого». Тут тебе ни раздумий, ни забот, ни волнений, ни вопросов: зачем выпускать комбайны, тракторы, станки, кузнечно-прессовые машины, если даже те, которые сейчас уже имеются в народном хозяйстве, не работают даже в первую смену, т.е. простаивают без комбайнеров, трактористов, станочников, кузнецов.

Делай, как указано свыше, ибо "начальству сверху виднее". И идет эта глупость сверху вниз по всей стране, доходит до каждого предприятия, доходит до каждого труженика. И видит каждый труженик на своем рабочем месте свою малую значимость, что делает он очевидную глупость, что эта глупость никому не нужна, но не делать глупость он не может, - он на работе и за эту бесполезную работу ему деньги платят и возразить он не может, ибо "тот прав у кого больше прав".

Сегодняшняя наука, как в зеркале, отражает нравы нашей общественной жизни. Научный авторитет был подменен сорок лет тому назад обычной системой командования, администрирования: "Ты, начальник - я дурак! Я начальник - ты дурак"! Это было гибельно для науки, ибо рабство в науке недопустимо: делать, что приказано, работать над задачами, поставленными некомпетентным начальством.

Дело дошло до того, что если раньше академиков назначали директорами институтов, то сейчас директоров - академиками и тому есть много примеров. Более того, последние выборы в Академию Наук СССР 23 декабря 1987 г. принесли еще больше славы и уверенности в своей силе и непогрешимости должностным лицам, работающим в ЦК КПСС и министерствах. Например, действительным членом АН СССР стал Ситарян С.А. - заместитель председателя Госплана СССР, Смирнов Г.Л.- бывший 1-й заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Членами-корреспондентами АН СССР стали и другие ответственные работники ЦК - Биккенин Н.Б., Шахназаров Г. Д., Фролов И.Т. - десятки лет проработавшие и выросшие в этом аппарате, ничего общего не имеющего ни с академической, ни с отраслевой, ни с вузовской наукой, но создавшие "свою" партийную науку.

Ничего для науки нет страшнее как культа должности, культа кресла и безграничного угодничества нижестоящего перед вышестоящим. Слияние партийного, хозяйственного, советского аппарата с миром ученых для получения почетных званий, степеней и пожизненных привилегий стало уже общим правилом. Дело не только в дутых научных авторитетах, возглавляющих школы-кланы и давящих всех инакомыслящих в своей отрасли знаний, дело в том, что эти школы-кланы - раковая опухоль на общественном организме науки.

Это сборище равнодушных, безразличных к науке людей, связанных семейными отношениями, круговой порукой родственников, близких знакомых и нужных людей, которые разлагают все и вся вокруг и в академической, и в отраслевой, и в вузовской науке. Они любят не науку, а себя в науке. Для глав кланов удобен тот послушный человек, который никогда «не лезет», ничего не предлагает, ни на что не посягает. Если в основу этого искусственного отбора кандидатов в школы заложены такие критерии послушания и вполне определенные качества ума и души, то стоит ли удивляться такому низкому уровню сегодняшних научных исследований и топтанью науке на месте.

Именно эти школы-кланы, узурпировав власть в той или иной отрасли знаний и стараясь любой ценой сохранить свои места в науке, создают дутые авторитеты и работают над псевдо проблемами. Именно они являются тормозом, как научно-технического прогресса, так и новых экономических и социологических идей. Талант им страшен, им страшна бескорыстная одержимость и увлеченность такого человека и поэтому они прикладывают все силы, чтобы не пустить его в науку.

Всякое новое, предложенное "чужим", яростно встречается в штыки и безоговорочно отвергается с порога, ибо "как может это сделать инженер, если это академику не под силу"! Эти расхожие домыслы бездарей и балбесов науки, распространяемые по указке и с одобрения научных руководителей этих кланов, достигли кабинетов редакций научных журналов, издательств, научно-технических советов министерств и ведомств, прочно вошли в головы чиновников и экспертов Госкомизобретений. Не перестаешь удивляться с каким нескрываемым недоверием, острой подозрительностью, явной предвзятостью и удивительной недоброжелательностью рассматриваются авторские заявки на изобретения и технические предложения никому не известных авторов. Не перестаешь удивляться, как преследует их морально и материально везде и всюду стремясь навсегда заглушить творческую мысль.

Итак, с одной стороны мы видим преследование и гонение на "чужих", выступающих с новой идеей, проектом, машиной, а с другой стороны мы видим как современные ученые мужи, безучастно взирают и дают "добро" на разношерстный поток сереньких, малопроизводительных, второсортных иностранных машин, идущих к нам по импорту.