Вадим Первышин - Десять лет под внешним управлением. История Российской Федерациис 1991 по 2000 год.

Уровень нашей беспомощной академической науки давно известен и каждый новый день подтверждает ее низкий, пренизкий уровень. Это блестяще подтвердил невежественный и неграмотный академик Примаков, член Президентского Совета, - специалист по Ближнему Востоку, а по совместительству специалист по внешней разведке, который выступил на 1-м съезде народных депутатов РСФСР 11 июня 1990 г. по поручению Президента.

х) Известия, 14 апреля 1990

Примаков начал свою речь следующим образом: "Горбачев поручил мне зачесть его обращение к съезду..." Академик, гуманитарий, обществовед, разрекламированный официальными властями, произнес не по-русски только одно слово ЗАЧЕСТЬ вместо того, чтобы сказать спокойно и уверенно по-русски ЗАЧИТАТЬ и все сразу стало ясно: кто есть кто?

Да и что с него требовать знания русского языка, если он сам не русский, а фамилию носит русскую. Что можно ждать от науки, где такие академики? и от Президентского Совета, где такие советники? Да, ничего хорошего!

Именно такие Обществоведы-академики учредили свою академию общественных наук и конечно при ЦК КПСС - ну прямо как у Салтыкова-Щедрина - "Вольный Союз Пенкоснимателей", учрежденный "за отсутствием настоящего дела". Причем в уставе этого союза было записано, чтобы все его члены рассуждали "с таким расчетом, чтобы никогда, ничего из сего не выходило".

5.6. Прощальная речь президента АН СССР.

Академика Гурия Ивановича Марчука – президента АН СССР с 1986 г.

Тут есть над чем призадуматься.

Призадумаешься поневоле.

21 ноября 1991 г. появился указ президента Российской Федерации о ликвидации Академии Наук СССР и о создании Российской Академии наук.

В Зале Академии Наук СССР со своей прощальной речью выступил 11 декабря 1991 г. президент Академии Наук Г.И. Марчук

ВСЕ СОБРАВШИЕСЯ сегодня в зале волею судеб стали не просто свидетелями, но и участниками исторической драмы, в которой многим — я не исключаю и себя — слышатся трагедийные ноты. В чем же драма и даже трагизм момента? Сегодня прекращает свое существование Академия наук Союза Советских Социалистических Республик, та самая Академия наук, которая во всех бурях века спасла и сохранила сердце и душу российской науки, та акадёмия, которая помогла создать сотни научных школ у себя и в братских республиках, достигла выдающихся мировых результатов практически во всex областях знаний.

Сегодня от нее уже отсечены многие плодоносящие ветви. Это научные сообщества, органически связанные с культурой древних цивилизаций Кавказа и Средней Азии. Это наука братской Украины и Белоруссии. Теперь эти части некогда единого организма советской науки стали научными сообществами суверенных государств, и мы должны налаживать с ними отношения в рамках международного сотрудничества.

Наука обнаруживала высокую эффективность и удивительную жизнестойкость в очень сложной внутриполитической и международной обстановке потому, что это была целостная система. Несмотря на слабости и структурные дефекты, мы располагали сплошным фронтом научных исследований. Сейчас наука всех суверенных государств бывшего СССР, включая Россию, скачкообразно становится структурно ущербной. Дай Бог, чтобы нам удалось компенсировать эту ущербность интеграцией в мировое научное сообщество, достраивая недостающие звенья, — не скоро это получится, даже при самых благоприятных обстоятельствах, до которых весьма далеко.

Но главное даже не в этом. Мы переживаем процесс_разрушения нашего научного потенциала, как целостной системы. Надежды на то, что можно финансировать и спасти хотя бы одну часть этой системы (например, только фундаментальную науку), иллюзорны. Наука — это организм, а не конгломерат автономных механизмов. К сожалению, концепции спасения отечественной науки, ее выживания нет ни у политиков, ни у научной общественности. Реальные драматические процессы заслонены новыми идеологическими мифами, утопическими прожектами и абстрактными суждениями.

А суть этих процессов проста. Отраслевая наука опорочена в глазах общества, как часть ненавистной командной системы — взамен же пока ничего не предложено. А ведь речь идет о громадном научно-техническом потенциале, миллионе ученых, многие из которых работали в режиме гражданского подвига. Имея скромные ресурсы, которые предоставило им общество, эти ученые часто показывали эффективность, немыслимую в других странах мира. Лишить отраслевую науку средств к существованию оказалось просто — путем ликвидации министерств.

В тяжелом состоянии находится наука в вузах, также лишившаяся государственной поддержки и социальной защиты.

По-иному развивались события в отношении Академии наук — хранительницы очага русской науки. Здесь объектом разрушения стал сам ее уклад, который формировался 275 лет, а отнюдь не 75, как нас пытаются уверить. В условиях смуты достаточно надломить сердечник, а тело само развалится. Это стало общим методом развала всех основных элементов государственности. Через 60 лет после 1929 года была начата кампания против Академии наук СССР под теми же лозунгами и почти с той же фразеологией — полистайте сегодня Кагановича или начальника комиссии по проверке Академии наук в 1929 году Фигантера. Так же, как и радикальные сталинисты, нынешние критики прежде всего обвиняют академию в недемократичности, в том, что она «резко отстает от демократических процессов в обществе».

Известную проблему сочетания демократии с поиском научной истины замещают примитивной мыслью о пользе любой демократии в любой ситуации. Живой, хотя, быть может, и больной организм приносят в жертву фантому демократии—понятию, которое и объяснить толком не могут. Пресса иронизирует над тем, что ученые Академии наук СССР «не определились» в понятии «демократизация». Согласно опросу, 80 процентов ученых затрудняются определить понятие «демократизация» в отношении науки. И это признак здравого смысла и ответственности, за которые общество еще будет благодарно ученым.

Да, научная истина не может быть найдена путем голосования, и в этом смысле ее поиск, если хотите, недемократичен. Процесс научного познания — это почти всегда противостояние меньшинства, а то и одиночек большинству. Не следует забывать, сколь дорого обошлось нашему обществу внедрение популистского понятия демократии в науку «народными академиками», типа Лысенко.

Да, Академия наук по самому своему типу является организацией стабильной — именно потому и смогла она собрать и защитить ученых в самые трудные периоды нашей истории. В условиях разрухи, гражданской войны наш народ, государство и ученые нашли силы, чтобы сохранить для России науку. В 1918—1919 годах было открыто 33 новых крупных института, которые вошли в костяк нашей научной базы. В 1920 году в Саратове Николай Иванович Вавилов на съезде селекционеров сделал свой гениальный доклад о гомологических рядах, и в том же году доклад был издан. А сегодня умирают эти институты, обанкротились научные издательства.