Лев Александров - Две жизни

В те часы, когда после парада Вождь говорил со страной на торжественном собрании на станции метро «Маяковская», Фюрер проводил в Орше совещание. Выслушав мнения генералов, Гитлер решил продолжать наступление с задачей взять Москву и Горький. Вторая атака на Москву началась 18 ноября. На этот раз Жуков не исправлял чужие ошибки, он был хозяином и сам готовил Фронт к обороне и последующему наступлению. Больше месяца Сталин не вмешивался в его распоряжения.

Генерал Белов был 11 ноября в Кремле на совещании. По его словам, Вождь выглядел постаревшим на двадцать лет. Жуков, не стесняясь, кричал на Сталина.

На этот раз паники и разгрома середины октября не повторялось. Советские войска не бежали, а отступали с тяжелыми боями. Первого декабря немцы были задержаны на Минском шоссе у Голицына, второго декабря они вошли в Звенигород и Апрелевку. Это был их последний успех в 1941 году.

Три резервных армии, сосредоточенные в тылах (10-я у Рязани, 1-я Ударная и 20-я к северу от Москвы на восточном берегу канала Москва-Волга), еще 29 ноября были переданы Жукову, но вступили в бой только б декабря, когда началось советское наступление под Москвой. Успешные наступательные бои продолжались 12 дней. У немцев были отобраны города Волоколамск, Калуга, Калинин, Елец. К 18 декабря немцы закрепились на ломаной линии Ржев-Гжатск- Вязьма, и начались долгие изнурительные окопные бои без существенных продвижений и отступлений.

Фюрер, как и Вождь, по определению не ошибался. Поэтому ни одно запланированное им наступление не могло быть неудачным. Поэтому он, как и Вождь, никогда не разрешал вовремя отступать и, тем более, никогда не давал приказы об отступлении.

Катастрофа под Москвой не могла произойти, потому что операцию «Тайфун» задумал и приказал осуществить сам Фюрер. Все донесения паникеров о неудачах не принимались во внимание, потенциальных союзников — "азиатских арийцев" — продолжали заверять, что Россия капитулирует через несколько дней, в крайнем случае — недель. 7 декабря японцы бомбят Пирл-Харбор, а 11 декабря, в самую кульминацию разгрома своих армии под Москвой, Гитлер объявляет войну Соединенным Штатам.

В тяжелых позиционных боях прошли зима и весна сорок второго. Началась летняя кампания. Сперва она шла в соответствии с разработанным Генштабом Вермахта и утвержденным Гитлером так называемым "Синим планом". Этот план предусматривал нанесение главного удара с двух сторон по узкой перемычке между Доном и Волгой в районе Сталинграда. Взятие Сталинграда не было целью Плана. С юга по перемычке должна была ударить Кавказская Группа армий под командованием Листа, с севера — армия Паулюса «Волга». После окружения и уничтожения русских частей «Волга» должна была перейти к обороне, чтобы сдерживать натиск советских войск с севера и обеспечить таким образом, группе армий Листа вместе с армией Манштейна, которая должна быть переброшена на Кавказ после завершения крымской операции, возможность беспрепятственного подавления отрезанных от России советских войск на Кавказе и захват Баку, т. е. нефти. После этого победоносные немецкие армии должны были повернуть на север для окружения и взятия Москвы.

23 июля 1942 года к ужасу немецкого Генштаба Фюрер подписал приказ № 45, полностью перековеркавший "Синий план". По-видимому, основным движущим мотивом было желание как можно скорее объявить о взятии города, носящего имя вождя. Согласно этому приказу армии Листа неожиданно поворачивают на Кавказ через Ростов, сравнительно слабая армия Паулюса берет Сталинград, а армия Манштейна вместо Кавказа перебрасывается к Ленинграду. Это бессмысленное распыление сил превратило "Кавказский поход" в кратковременную экскурсию и позволило Жукову и Василевскому провести блестящую сталинградскую операции.

Таким образом, Гитлер сделал все для того, чтобы не использовать большое преимущество немцев на южном участке фронта, возникшее перед началом летней кампании сорок второго года благодаря стратегической ошибке Сталина, считавшего вопреки разведданным, что Москва остается направлением главного удара немцев, и сосредоточившего наши основные силы на западе от Москвы.

15 декабря сорок первого года министр иностранных дел Великобритании Антони Иден прилетел в Москву для подписания двух протоколов: о создании Англо-Советского военного союза против Германии и об обязательстве каждой из договаривающихся сторон не заключать с Германией сепаратного мира. Иден нашел Сталина полностью оправившимся от подавленного настроения первых месяцев войны. Вдохновленный успехом идущего наступления под Москвой, Сталин подготовил третий «сверхсекретный» протокол, согласно которому Великобритания признает советскую аннексию Литвы, Латвии и Эстонии, восточной Польши, Бессарабии, Буковины и района Петсамо. После войны Германия должна быть расчленена. У нее будут отняты восточные территории до Одера (для компенсации отнятых у Польши земель), Бавария и Рейнская область. Сталин щедро предложил Идену любые базы для Англии в Дании, Норвегии, Франции. Благодаря резкому возражению США этот протокол не был подписан.

Англичане уехали. Головокружение Вождя не прошло. Меньше двух месяцев назад он был почти уверен в неотвратимости катастрофы, а теперь, после 12 дней успешного наступления, первых 12 дней за пять месяцев войны, он решил, что это уже победа. Как Кутузов, он погонит врага от Москвы, разгромит потрясенные немецкие полчища и в сорок втором году закончит войну в Берлине.

5 января 42 года Сталин собрал в Кремле всю политическую и военную верхушку страны. Объявив о принятии решения начать немедленно общее наступление с целью изгнания немцев из Советского Союза, он предложил начальнику Генштаба маршалу Шапошникову объяснить собравшимся детали разработанного им, Сталиным, стратегического плана.

План был прост. Главный удар наносится в центре фронта, к западу от Москвы. Войска, дислоцированные к северу-западу от Москвы, соединяются с частями, наступающими от Ленинграда на юг, а совместным ударом отрезают немецкие армии в треугольнике Ржев-Вязьма-Смоленск. Одновременно с этим Ленинградский фронт вместе с Балтфлотом разбивает группировку немцев у Ленинграда, южные и юго-западные группы наших войск освобождают Донбасс, а кавказские соединения через Керченский пролив врываются в Крым. К этому времени немецкие армии будут полностью деморализованы, и война фактически будет выиграна.

Шапошников кончил. Все молчали. Сталин попросил Жукова, впервые услышавшего этот бред, высказать свое мнение. Жуков был откровенен. Если провести переформировку, укомплектовать наступающие под Москвой части людьми и оружием, особенно танками, которых не хватает, можно будет через некоторое время продолжить локальное наступление на Западном Фронте. Остальное нереально. Среди собравшихся нашелся лишь один человек, открыто присоединившийся к мнению Жукова. Это был председатель Госплана Вознесенский, подтвердивший, что для генерального наступления у нас нет сил.