Александр Покровский - Сквозь переборки

– Привет! – обрадовал он приходу Димы. – Что там с тобой стряслось?

– Ничего не стряслось. А что?

– А доктор прискакал в центральный пост как ужаленный и попросил тебя с вахты подменить.

– Доктор?

– Ну да! Говорит: головные боли. Что с головой-то?

– С головой? Пока на месте.

– Ну и ладно! У меня вчера тоже разламывалась. Тут Гумилева читаю. Не читал?

– Нет.

– Он вообще считает, что ига не было.

– Чего?

– Ига.

– Какого ига?

– Как какого? Монголо-татарского!

– Ига? При чем здесь оно?

– Ну как же! Он думает, что все это вранье, и монголы, наоборот, сохранили Русь!

– Русь? Ах да, Русь. Да. Они дали закон. До этого была резня. А монголы приучили Русь уважать закон.

– Ты тоже читал?

– Я? Нет. Я не читал.

– Откуда знаешь?

– Откуда? Так ведь… откуда… читал, наверное. Просто не помню. Вернее, помню что-то…

– Там еще про то, что Великая Степь жила с Русью в таком состоянии симбиоза.

– Да. Руссы слово нарушили. Им веры нет. Коварство есть. А когда коварство за спиной, жечь надо. В том коварстве все виновны – и стар и млад. Огонь очищает.

– Врешь, читал ты Гумилева.

– Может, и читал. Не помню. Слушай, Саня, – Дима смотрел как-то странно, отрешенно, что ли, – а тебе никогда не казалось, что действительность у нас не одна? Что их несколько? И они могут существовать параллельно друг другу? Как возможные варианты? А потом все накладывается, и остается только один путь.

– Когда накладывается?

– В самом конце, когда уже не может быть по-другому.

– Это ты у Стругацких читал?

– У Стругацких?

– У Стругацких.

– Кажется, да…

Когда он вышел от штурманенка, то столкнулся со старпомом в проходном коридоре второго отсека.

– Осеев! – окликнул его старпом.

– Я, Владимир Алексеевич!

– Как здоровье?

– Нормально!

– Вахту стоять можешь?

– Конечно.

– А доктор сказал…

– Да ерунда это, Владимир Алексеевич! – заторопился Дима.

– Ерунда, говоришь?

– Точно.

– Ну гляди… – протянул старпом с сомнением.

Дима повернулся и пошел к переборке. Перед тем как перейти в соседний отсек, он оглянулся на старпома. Там стоял не старпом. Там стоял старик с розовыми волосами. Все лицо его было сморщено, глаза закрыты.

– Женя! – Он вошел в амбулаторию. Женя был на месте.

– Что опять?

– Только не подумай…

– Я и не думаю. Что у тебя снова?

– Ты меня выслушай.

– Ну?

– Я все время хочу понять.

– Что ты хочешь понять?

– Ты мне дашь сказать?

– Ну?

– Понимаешь, тут есть какая-то логика.

– У тебя бред наяву и в этом ты ищешь логику?

Дима обмяк на кресле. Помолчали, потом он начал говорить:

– Пойми, мне пойти не к кому и поговорить об этом не с кем.

– Так.

– Тут есть логика, есть!

– Хорошо, расскажи какая.

– Я все это вижу, переживаю.

– Ты это видишь, переживаешь, хорошо.

– Да нет, не так! Я сейчас сформулирую все. Я будто нахожусь здесь, а потом сразу не здесь, понимаешь?

– Так, дальше.

– Этот мир не линейный, понимаешь?

– Что это означает?

– Еще раз: я не сошел с ума.

– Хорошо, не сошел.

– И все, что я вижу, это реальность, Женя.

– Допустим. Что мы считаем реальностью? Твою речь на монгольском? Исчезающий шрам?

– И речь и шрам!

– То есть ты хочешь сказать, что все это было?

– Было.

– Хорошо. Видишь ли, существует такая штука, как шизофрения, и все, что там видят больные, им представляется абсолютной, совершенной реальностью.

– Хорошо, но шрам же исчез.

– Дима, все, что мы знаем о мозге человека, – это три процента. Он, твой мозг, способен на такое, что не снилось ни одному фантасту. А если я скажу тебе, что человек силой одной только мысли может переноситься и в прошлое и в будущее, ты поверишь?

– Конечно! Все так и было!

– Что было?

– Я переносился. Вот именно!

– Дима! Хорошо. Допустим, ты переносился. Ну и что? В чем ты тут увидел логику?

– А ты знаешь, что я подошел к зеркалу и увидел там, в зеркале, не себя, а совершенно другого человека!

– Один ноль в пользу шизофрении.

– Уверен?

– Нет. Но похоже. Что еще?

– Я рукой по локоть ушел в зеркало.

– Хорошо, ушел, и что потом?

– Потом я вышел, пятясь назад.

– Вышел, здорово. Ну и где здесь логика? Пока все это в пользу ненормальности.

– Но может, логика состоит в том, чтоб обратить мое внимание?

– На что хочется обратить твое внимание?

– Я не знаю.

– Вот видишь? Ты не знаешь, а говоришь, что это логика.

– Разрешите? – в проеме командирской каюты стоял корабельный врач.

– Да! – командир взглянул на него удивленно, а потом пригласил: – Заходите.

– Товарищ командир, у нас проблема с Осеевым.

Через какое-то время.

– Так вы считаете, что это шизофрения?

– Я и сам не знаю, товарищ командир, у нас же на корабле ничего нет. Никакого оборудования. Тут анализы надо делать. У него навязчивые идеи… это похоже на шизофрению. Что-то вроде мании преследования.

– Давайте с самого начала. Он может стоять вахту?

– И может и не может.

– То есть?

– Сами знаете, по кораблю все распространяется очень быстро. Мне бы не хотелось, чтоб об Осееве говорили как о шизофренике. Он командир подразделения, он им руководит, и тут такое. Его видения не опасны, и я всегда рядом. Но…

– Но?

– Конечно, лучше бы поместить его в стационар.

– То есть всплываем в конце боевой службы, даем радио, мол, на борту больной, и идем в базу? И за боевую службу нам ставят два балла. А в базе выяснится, что он просто устал и все это от головной боли. Так?

– Товарищ командир, давайте не будем спешить.

– Хорошо, не будем. Что предлагается?

– Давайте освобождать его от вахты при малейшем подозрении на якобы головную боль. Я начну давать ему успокоительное. Пройдем небольшой курс, а там и до базы недалеко.

– Хорошо. Держите меня в курсе. Нам надо продержаться девять суток.

– Я понял, товарищ командир.

Через сутки командир решил поговорить с Димой. Он из каюты вызвал на связь центральный пост:

– Есть центральный!

– Осеева ко мне.

– Есть!

Через минуту к нему в каюту постучался Дима:

– Разрешите, товарищ командир?

– Да, заходите. Как вы себя чувствуете, Осеев?

– Нормально.

– А головные боли больше не беспокоят?

– Побаливает иногда.

– Врач уверен, что вам нужно пройти курс лечения. Попринимать успокоительного.

– Он вам докладывал обо мне?

– Конечно. Это же его обязанность. Все должны быть здоровы и на своих местах.

Для этого у нас на корабле и имеется врач. Так что, Осеев, продержимся или нам всплывать по вашему поводу?

– Из-за головной боли?

Дима ворвался к доктору:

– Что ты обо мне сказал командиру?

– Я? Ничего. Доложил, что периодически тебя надо подменять с вахты, чтоб ты прошел у меня небольшой лечебный курс.