Александр Покровский - Сквозь переборки

– Я понял, товарищ командир.

– Вы должны быть все время рядом с ним. Поселите его в своей амбулатории. Чтоб все время под наблюдением. Надо продержаться.

– Есть. Будем держаться.

– Надо.

Раз, раз, раз – капли капают в стакан с водой. Капли чего-то густого. Они попадают в стакан и повисают в воде. Эти капли красного цвета.

– Это кровь? – спросил он.

– Кровь, – ответила ему женщина. Он был уверен, что отвечает женщина. Тот, кто ему ответил, был небольшого роста, закутан с головы до ног в белую ткань. Он никак не мог разглядеть лица. Руки тоже прятались в складках одеяния. Но этот голос он уже слышал. Кажется, слышал. Это был женский голос.

– Зачем это?

– Кровь нужна. Всем нужна кровь. Даже тебе нужна кровь.

– Мне не нужна кровь.

– Да? Сейчас увидим.

Его руку взяли и по ней легко провели чем-то. Боли не было, показалась кровь. Теперь она капала в стакан с водой.

– Видишь, как красиво. Кровь всегда так красиво капает. Можно загадывать желание. Под капающую кровь.

– Желание?

– Да. И оно сбудется. Кровь все делает конечным, смертным. Смертные имеют право на исполнение желаний. Надо только правильно пожелать. Все должно быть сделано правильно. Желай.

– Я?

– Ты. У тебя нет желаний? У людей всегда есть что пожелать.

– А вы не люди?

– Звучит печально. Это от одиночества. Ты боишься одиночества. И жизни. Ты боишься жизни. Тебе страшно.

– Нет.

– Тогда желай, пока не вытекла вся кровь. Надо успеть. Жизнь уходит. Та жизнь, которую ты боишься, от тебя уходит. С ней уходит страх. А если дать тебе другую жизнь, ты и ее будешь бояться. И ничего не успеешь.

– А что я должен успеть?

– То, что ты должен успеть, зависит только от твоего желания. А ты его не высказал. Желание надо всегда иметь при себе. Готовым.

– Что это означает?

– Его надо проговорить про себя множество раз, и тогда оно отделится от чепухи. Чепуха не может быть желанием.

– Как понять, что чепуха, а что нет?

– Видишь? Кровь капает. Что бы тебе хотелось больше всего? Твои желания будут возникать и пропадать. Они будут отменяться тобой же. Одно за другим, пока не останется одно желание. А все потому что ты видишь, как уходит из тебя жизнь. Тут нельзя промахнуться. Одно желание.

– Я…

– Ты не успел…

Женщина исчезла. Дима очнулся.

Первым делом он проверил руку – пореза не было, но рука болела. Наверное, отлежал, затекла.

– Ну? – спросил Женя. – Что на этот раз?

Женя сидел рядом, но он про него совершенно забыл и очень удивился, остановив на нем взгляд.

– Я…

– Ты. Что теперь тебе сказали?

– Мне?

– Ну не мне же! Что с тобой? Ты меня слышишь?

– Я?

– Господи! Ты что? Поглупел?

– Я? Нет.

– Помнишь хоть что-нибудь?

– Конечно. Конечно. Я все помню.

– Мы с тобой говорили о твоих видениях, снах. Помнишь?

– Помню.

– Ну и что? Что на этот раз?

– Кровь.

– Какая кровь?

– Они порезали мне руку, и стала вытекать кровь. А потом она сказала, чтоб я желал.

– Кто сказала?

– Там была женщина. Мне кажется. Мне кажется, что это была женщина. У нас с ней был разговор.

– О чем?

– О жизни. О том, что она коротка.

– Ну что ж, это свежая мысль.

– Ты б ее слышал. Там все было мыслью. Мне очень страшно, Женя.

Дима потянулся за таблеткой.

– Ты куда?

– Это успокоительное?

– Это снотворное. Отдышись, а то ведь опять чего-нибудь приснится.

– Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю успокоиться и не так часто глотать снотворное.

– Я тебя не понимаю. То ты предлагаешь глотать, то не глотать.

– Глотай, но нельзя же глотать через каждые пять минут.

– Ая спал пять минут?

– Ты спал пять часов. Ты выспался. Побудь немного здесь. На этом свете. И расскажи про свою кровь. Подумай. Какой здесь может быть намек?

– Намек? Не знаю. Пока никакого намека, кроме того, что я должен поторопиться.

– Может, это и есть намек? Может быть, событие уже приближается? То, от чего тебя хотели предупредить?

– Может быть. Не знаю. Я уже ничего не знаю. Так можно с ума сойти.

– Можно. Может, мы все сошли с ума. Давно. И совершенно этого не ощущаем. Может, нас вернуть хотят. В разум. Кроме вытекающей крови там больше ничего не было?

– Она хотела, чтоб я высказал свое желание.

– И ты высказал?

– Нет.

– Почему?

– Потому что сбывается любое желание. Самое что ни на есть глупое. Понимаешь? Причем если оно высказано неточно, то сбываются все варианты желания.

– Это они тебе сказали?

– Это я сам догадался.

– Когда ты догадался?

– Только что.

– Хорошо. Сбываются все желания. Пусть сбываются, и что с того?

– А надо, чтоб сбывалось самое главное, сокровенное желание.

– И как узнать, что оно главное?

– Его надо выносить.

– Выносить. Отлично. Ты выносил? Высказал желание?

– Нет. Я не успел.

– Молодец. Ну и чего ж ты не пожелал, чтоб тебе все прояснили? Чтоб сказали, почему они тебя всем этим мучают? А?

– Я не успел.

– Понятно. Не успел. – Женя помолчал, потом он улыбнулся. – Ну чего ты раскис? Ну не успел, ну и что? Успеешь.

– Ты думаешь?

– Я думаю. Я думаю, что они от тебя так просто не отстанут. Если уж взялись непонятно почему.

– Ты мне веришь? А? Жень?

– Я тебе верю. Тебе от этого легче?

– Конечно.

– Тогда отдохни.

Дима потянулся к таблетке.

– Без снотворного. Просто закрой глаза и полежи. Я сейчас приду.

Дима закрыл глаза. Женя вышел из амбулатории. Он кругами ходил по отсеку.

В отсеке сработал вызов «каштана»:

– Вахтенный пятого!

– Есть вахтенный!

– Врач в отсеке есть?

– Есть!

– Врачу позвонить командиру!

– Есть, передано!

Женя отправился к ближайшему телефону Командир ответил:

– Командир!

– Товарищ командир…

– Да, я понял. Что там с Осеевым?

– Спит.

– Опять снотворное?

– Пока нет. Так спит.

– Понятно. Боитесь привыкания. Как он? Как его видения?

– Постоянно разговариваем об этом.

– Заговариваете?

– Конечно, товарищ командир.

– Хорошо. Если что – сразу ко мне.

– Есть!

Это была его бабушка. Он это точно знал. Он узнал ее сразу.

– Бабушка!

– Да.

– Как же так?

– Что тебя удивляет?

– Почему ты здесь?

– Я хочу помочь тебе вспомнить.

– Вспомнить? Что я должен вспомнить?

– Ты сильно болел в детстве. Помнишь?

– Болел. Да. И что из того? Все болели.

– Нет. Так болели не все. Тебя с трудом спасли.

– Меня спасли?

– Теперь ты должен спасти.

– Кого я должен спасти?

– Их больше некому спасти.

– Но кого, бабушка, кого?

– А разве мы спасаем того, кого не знаем? Посмотри, что у меня есть.

Это была гравюра – множество людей в старинной военной форме. Среди этих людей он нашел и себя.

– Но ведь это было давно, – сказал он и поднял глаза.