Александр Покровский - Сквозь переборки

Как только он поднял глаза, то увидел, что бабушка исчезла. И сейчас же кто-то толкнул его в плечо.

– Бежим!

– Куда?

– Сейчас будет налет. Они прилетят.

– Кто?

И вот он уже бежал. Рядом с ним бежали какие-то люди, и он бежал вместе с ними по бескрайнему пустому полю. Людей было много, кто-то кричал, потерялся.

– Сейчас! Они уже летят!

По небу летели огромные хищные птицы. Множество птиц. Целая стая. Все небо стало черным от птиц.

А потом они превратились в самолеты и сейчас же началась бомбежка. К земле устремились тысячи бомб. Они поднимали землю на воздух. Он почему-то вспомнил, что надо упасть в воронку и переждать, потому что бомбы редко падают в одно и то же место. Когда он упал в воронку, то перевернулся и посмотрел на небо. Оттуда на него медленно опускалась огромная бомба.

Она будто не падала, а именно медленно опускалась, и он начал карабкаться из воронки, скользя и скатываясь назад. Он несколько раз обрывался вниз и сейчас же карабкался снова. Он удивлялся тому, как медленно падала бомба. Когда она упала, его в воронке уже не было. Он лежал на самом краю, и его засыпало землей. Он ничего не слышал. Мир вокруг него оглох.

– Мы будет тебя лечить, – сказали дети.

Он лежал на кровати, и кровать окружили дети.

– Скажи «А-а-а!».

Ему было трудно говорить. Он хотел сказать «А-а-а!», но он только мычал. У него не было лица. Только глаза и марлевая повязка, прикрывавшая кровавое месиво. Ему не было больно, и еще у него не было рук. Ниже груди все представляло собой один большой кокон.

– Оставьте его! – сказала строгая женщина, и дети, галдя по дороге, покинули комнату.

– Сейчас мы все исправим, – сказала женщина и провела рукой по его лицу, и сейчас же у него появилось лицо – все кости встали на свои места, а потом появились руки и ноги. Она стерла кровь ладонями. Там, где она проводила рукой, кровь исчезала.

– Вставай, – сказала женщина, и он встал.

– Идем, – позвала она, и он пошел за ней по бесконечным коридорам.

– Сегодня прием у королевы, – говорила она на ходу. – Это такая редкость. Это большая редкость. Будут все. И ты приглашен. Вот только на обед тебя не пригласили.

«Ну и ладно, – подумал он, – зачем мне их обед, и королева мне не нужна!»

– Ну как же! – Она словно читала его мысли. – Королева очень нужна. Она нужна всем.

– Зачем? – спросил он.

– Она может изменить Судьбу. Все хотят изменить Судьбу. Разве ты не хочешь?

– А ее можно изменить?

– Конечно. Надо только пожелать. Ты желаешь?

– Я?

– Смотри, – она протянула ему пробирку. – Вот твоя Судьба.

В пробирке было что-то похожее на яичный белок.

– Вот это моя судьба?

– Да. Видишь, сколько тут лишних узелков и линий?

– Не вижу.

– Сначала никто не видит, но если как следует приглядеться, то можно убрать это, это и это. Я бы убрала и это, как ты считаешь?

– Как я считаю?

– Ну да! У всех спрашивают. И каждый решает сам.

– А что я должен решить сам?

– Ты должен решить, для чего тебе жить.

– Это решаю я?

– Да.

– А как же судьба?

– Сначала решаешь ты, а потом – Судьба.

– А если мы сейчас разобьем эту пробирку, грохнем об пол, то и судьба закончится, и я умру?

– Нет. Пробирку разбить можно, но Судьбу можно потом собрать с пола – ничего с ней не сделается. Запачкается немного, замарается – мало ли у нас замаранных судеб? – но потом очистится. Все очищается. Да, и вот еще что: ничего просто так разбить нельзя. Для этого надо иметь собственную Судьбу, в которой можно будет разбить чужую Судьбу. Я же говорила про узелки. Там много узелков, к которым должны подойти узелки другой Судьбы. Если слить все это в одну большую пробирку, то судьбы перемешаются, и тогда…

– Королева, королева! – раздалось впереди, и его собеседница смолкла. Она присела в почтительном реверансе.

По проходу шла женщина в черном. За ней двигалась свита. На вид ей было лет шестьдесят. На груди у нее висел огромный бриллиант. Женщина остановилась рядом с ним и внимательно на него посмотрела.

– Это он? – спросила она. Голос у нее был тих и зловещ.

– Да, ваше величество! – ответила за него его спутница.

– А его Судьба?

– В ней много лишнего, ваше величество.

– Кто может знать. Только ум-недомерок сразу и во всем видит лишнее. Покажите.

Ей почтительно протянули пробирку. Она взяла ее в руки, взболтала, посмотрела на свет. Она смотрела и смотрела.

Ему стало не по себе. Это было разглядывание хирурга. Наконец она скупо улыбнулась:

– Ничего необычного. Несколько ненужных узелков. Он немного побродит. Иные блуждают годами. Если б все было просто, кому нужен был бы человечий ум. До всего надо дойти самому.

– Но у нас пять дней, ваше величество.

– И пять ночей. Он справится. Немного мучений и боли.

– Так все перемешалось, ваше величество.

– Я знаю. Все будет так, как начертано. Надо только помочь ему вспомнить. Он вспомнит.

Потом она обратилась к нему:

– Я не приглашаю вас на обед.

– Да, ваше величество, – сказал он, склонившись.

– Это пока не для вас. Он должен вспомнить, – бросила она женщине и пошла прочь. Свита двинулась за ней.

– Да, ваше величество! – присела та низко.

– Что я должен вспомнить? Что? – спросил он у женщины, когда они остались одни.

– Не надо так горячиться, – ответила она. – У нас есть Время.

– Время? Какое время?

– Время. Внутри каждого из нас есть Время. Чем сложнее человек, тем больше в нем накоплено Времени.

– И что потом?

– А потом человек умирает и отдает свое Время.

– Для чего тогда все?

– Для чего?

– Для чего накапливать с таким трудом, чтоб потом отдать!

– Это закон Времени. Все накапливают Время. Иначе ты не человек, а камень, листва – в них мало Времени. Интересно только то, в чем много Времени.

– Кому интересно?

– Судьбе.

– Но судьба в пробирке.

– В пробирке путь. А Судьба… ты только что ее видел.

– Королева?

– Не будем отвлекаться.

– Как же не отвлекаться? Я же должен понять!

– Судьба дает тебе все для этого, но есть путь, который ты выбираешь сам. Это и есть твоя Судьба.

– И я могу выбрать все что угодно?

– Все, что угодно Судьбе. Надо только вспомнить.

– Как я могу вспомнить то, чего не было?

– Все уже было. Ты всего лишь добавляешь нить. Остальное уже соткано. Это похоже на ковер. У каждого своя нить.

Дима открыл глаза – рядом был Женя.

– Ну, как ты?

– Женя, мне надо вспомнить.

– Что вспомнить?

– Они не сказали. Но я должен. Осталось пять дней.

– Правильно. Осталось пять суток. Придем в базу, и там я тобой займусь по-настоящему.

– И пять ночей. Так сказала королева.

– Теперь там была королева?

– Женя, понимаешь, у всего есть судьба.