Одри Ниффенеггер - Соразмерный образ мой

Он не ответил.

ХОТЯ БЫ ВЫСЛУШАЙ, ЧТО ИЗ ЭТОГО МОЖЕТ ПОЛУЧИТЬСЯ.

Заполняя страницу за страницей аккуратным почерком Элспет, Роберт все более отчаивался. «Я не буду в этом участвовать», — твердил он себе. Но по всему выходило, что будет.

Воскресным вечером, после закрытия кладбища, Джессика и Роберт сидели в компании Джеймса на террасе, выходящей в сад позади дома Бейтсов. День выдался безумный — в ясную июньскую погоду туристы валили толпами, а гиды в большинстве своем разъехались на отдых; Роберту и Филу пришлось выдворять из Восточного некрополя пару здоровенных и весьма агрессивных режиссеров вместе с их актерами; какие-то люди прибыли из Манчестера и пожелали немедленно узнать местонахождение бабушкиной могилы. Только сейчас Бейтсы и Роберт смогли перевести дух и расслабиться, потягивая виски.

— Видимо, надо повесить на ворота еще одно объявление, — сказал Джеймс. — «Трудоемкие запросы о местонахождении родственных могил выполняются только при наличии свободного времени у персонала».

— Мы бы и рады помочь, — добавила Джессика. — Но люди должны предварительно звонить по телефону. А когда они появляются в конторе и с порога требуют, чтобы мы все бросили и разыскали могилу, — это уже слишком.

— Они считают, что у нас все данные хранятся в компьютере, — предположил Роберт.

Джессика посмеялась.

— Лет через десять, возможно, так и будет. Эвелин и Пол уже пальцы стерли, забивая информацию в компьютер, но у нас сто шестьдесят девять тысяч записей…

— Это понятно.

— Роберт и Фил сегодня просто герои, — обратилась Джессика к Джеймсу. — Они не только выдворили наглых киношников, но еще и провели по четыре экскурсии каждый.

— Бог ты мой. А куда делись все остальные экскурсоводы?

— Бригитта у своей мамы в Гамбурге, Мэрион и Дин проводят отпуск в Румынии, Себастьян день и ночь занят у себя в похоронном бюро из-за жуткой автобусной аварии в Литтл-Уоппинге, Аника подхватила от дочки грипп. Нас осталось всего трое, Молли, бедная, весь день работала на входе Восточного некрополя.

Роберт опустошил свой стакан, и Джессика подлила ему еще.

— Да, — протянул Джеймс, — это, по-моему, самая большая сложность с волонтерами. Им ведь не прикажешь отменить отпуск по причине нехватки экскурсоводов.

— Не прикажешь, — согласилась Джессика, — но хотелось бы, чтобы забота о кладбище была у них на первом месте…

— Ты же знаешь, что так оно и есть, — возразил Роберт, — они приезжают сюда за тридевять земель, неделю за неделей.

— Знаю. Это я от усталости, вот и все. День был жутко длинный.

Роберт вытянул ноги:

— С другой стороны, если бы меня заставили ежедневно проводить по четыре экскурсии, я бы, глядишь, и восстановил форму.

— Вид у тебя такой, будто ты совсем не видишь свежего воздуха, — внимательно оглядела его Джессика. — Тебе нужен витамин D. Похоже, это переутомление.

— Надо мне купить ноутбук. Мог бы сидеть на солнышке среди могил на «Лугу» и кропать потихоньку.

— Ах, как романтично. Можно будет тебя снимать для рекламы ноутбуков.

— Как там твоя диссертация продвигается? — спросил Джеймс.

— Малой скоростью. В последнее время мне было не до нее.

— Разве у тебя нет конкретного срока? Я думал, ученый совет уже забеспокоился, — сказал Джеймс.

— Сложность в том, что чем глубже я исследую тему, тем больше разбухает текст. Иногда мне кажется, что диссертация будет размером с Хайгейтское кладбище: могила за могилой, год за годом, каждая травинка, каждый папоротник…

— Но, Роберт, в этом нет необходимости! — с нажимом воскликнула Джессика; он даже удивился. — Нужно описать события и показать их значимость — тебе не надо полностью воссоздавать на бумаге все, что ты узнал. Ты же историк — история неизбежно выбирает одно и отбрасывает другое.

— Так и делаю. Но сбору материала не видно конца — не могу заставить себя подвести черту.

Поджав губы, Джессика отвела взгляд.

— Мы можем как-то посодействовать? Сколько страниц у тебя написано? — спросил Джеймс.

Роберт замешкался с ответом:

— Тысяча четыреста тридцать две.

— Это же здорово — осталось всего ничего: отсечь лишнее, — рассудил Джеймс.

— Не получится, — возразил Роберт. — Я только-только подошел к Первой мировой войне.

— Вот как, — произнес Джеймс.

Роберт покосился на Джессику. Она разглядывала сад, чтобы не наговорить лишнего.

— Кладбище — это средоточие многих историй, — стал объяснять им Роберт, — а не какой-то одной. Нужно учитывать социальные, религиозные и санитарно-гигиенические факторы. Биографии людей, похороненных здесь… расцвет и закат «Лондонского кладбищенского управления». Тут и вандализм, и создание «Общества друзей Хайгейтского кладбища», и огромная работа, проделанная им с момента основания. Все нужно свести воедино. А потом еще эти сверхъестественные явления, о которых люди…

— Вот уж эту чепуху точно не следует упоминать! — Расправив плечи, Джессика повернулась к нему лицом.

— Как реальный факт — нет, но это часть современных исторических представлений…

— С душком.

— …причем лишь малая часть. Но все эти безумства ускорили создание «Общества друзей». И я не хочу выкидывать события лишь потому, что нам они не нравятся.

Джессика вздохнула.

— Как известно, «история пишется победителями». А в битве за Хайгейтское кладбище «Друзья» победили. Так что у нас есть право сказать свое слово в нашей истории.

Роберт не угадал источник; ему показалось, это цитата из Мишеля Фуко. [107]Он задумался над словами Джессики, но Джеймс пришел на помощь:

— Уинстон Черчилль.

— Да, точно, — откликнулся Роберт.

«Но я-то марксист», — подумал он. Однако спорить не стал, потому что Джессика всегда нелицеприятно отзывалась о Карле Марксе (во всяком случае, о его присутствии на Хайгейтском кладбище). Роберт был не уверен, что сейчас сумеет отстоять современные тенденции в академическом марксизме. Вместо этого он резко сменил тему:

— Я раздумывал о сути памяти. О воспоминаниях…

Бейтсы переглянулись, но промолчали. Роберт и сам точно не знал, что собирался сказать.

— Мы, к примеру, начали компьютеризацию, — наконец проговорил он. — Расчищаем старые надписи. А Джордж у себя в мастерской вырезает имена на новых и новых плитах…

— И что? — не понял Джеймс.

— Ради чего? — спросил Роберт.

— Ради членов семей, — ответила Джессика. — Мертвым все равно.

— И ради историков, — добавил с улыбкой Джеймс.

— А вдруг мертвым не все равно? — продолжал Роберт. — Вдруг они еще там или где-то поблизости?..